Встал. Вартанян — тоже. Дорофеев пошел. Ни о чем не спрашивая, Вартанян зашагал за ним.
Вартаняну было страшно. Его пугал ночной лес. Прежде Вартанян знал только парки родного Еревана да сады в его окрестностях. Ему не приходилось бывать в таком дремучем лесу, притом ночью, в опасности. Окажись он в этом положении один — отчаяние охватило бы его и, наверное, он не тронулся бы с места.
Дорофеев ломил напрямик, через хрусткие, раскидистые, скользкие от дождя кусты. Вартанян, боясь отстать хотя бы на шаг, продирался следом. Его шинель, не защищенная плащ-палаткой, о которой он вспомнил только сейчас, набухала от сырости, становилась все тяжелее.
Вартаняну казалось, что шуршание раздвигаемых кустов, которыми они пробираются, слышно на весь лес. Но Дорофеев шел и шел, словно был уверен в безопасности.
Кустарник редел. Идти становилось легче. Дорофеев ускорил шаг.
И вдруг Дорофеев камнем упал наземь, с силой дернул Вартаняна за шинель, свирепо прошипел:
— Тихо!
За кустами пробубнили что-то невнятное. Потом мокро прошумели ветви. Все затихло. Только кропил по невидимым в темноте стволам и голым веткам неторопливый дождь.
Дорофеев тронул Вартаняна за локоть, прошептал, обдав ухо жарким дыханием:
— Давай потихоньку… — Бесшумно поднявшись, пошел. Вартанян — за ним.
Пройдя немного, Дорофеев остановился. Шепнул:
— Слышишь?
— Слышу…
В темноте позади, там, где они только что шли, все отчетливее похрустывало, потрескивало, слышался негромкий разговор. Все эти звуки с каждым мгновением яснее выделялись в монотонном, негромком шуме ветра и дождя.
— Свои? — спросил Вартанян шепотом. — По-русски говорят!
— По-русски? — Дорофеев приблизил лицо почти вплотную к лицу Вартаняна. — По-русски и власовцы и полицаи говорят. — Потянул Вартаняна за высокий куст: — Пропустим…
По ту сторону куста раз, другой прошумели задетые ветки… Двое. Прошли. Остановились. О чем-то вполголоса спрашивают друг друга…
Вартанян весь напрягся в ожидании. И вздрогнул.
— Эй, Казань! — негромко окликнул Дорофеев.
— Кто? — испуганно вскрикнул один из неизвестных. — Ты где?
— Да здесь я! — Дорофеев спокойно вышел из-за куста. По голосу он узнал Галиева, оружейного мастера, человека неразговорчивого, но любящего при случае упомянуть, что до армии он работал на казанском заводе «Пишмаш».
— Повар? — изумленно охнул Галиев. Рядом с ним смутно различалась в темноте длинная фигура его спутника.
— А это кто с тобой? — спросил Дорофеев.
— Связист…
— Какой?
— Прягин, — отозвался длинный. Голос его слегка дрожал.
Дорофеев в темноте не видел его лица, но по голосу припомнил: из телефонного взвода, жилистый такой.