Он ясно представил себе сейчас весь тот безмолвный путь через бесконечное ржаное поле, затем по дну темного сырого оврага, где несколькими метрами выше по откосу сидели в окопах враги, еще не знавшие того, что сзади неслышно и неотвратимо уже идет их погибель.
Поднявшись из оврага, он увидел наверху, в густо-синем ночном небе, черные силуэты растрепанных снарядами соломенных крыш, похожих на чьи-то огромные взлохмаченные головы.
Две группы бойцов по его указанию разошлись вправо и влево. И вот ночь взорвалась бешеным треском автоматов, резкими взрывами ручных гранат, трепещущим светом взлетевших в темноту немецких ракет и воплями перепуганных гитлеровцев. А потом загрохотало и затрещало там, где был передний край, и фашисты, поняв, что они оказались между двух огней, побежали назад. Через час, опомнившись, они повернули и начали атаковать, пытаясь отбить село. Яковенко и его бойцы дрались почти до утра, до тех пор пока не подошли на помощь другие подразделения, проломившие наконец расстроенную оборону противника.
Взятие этого районного центра решило тогда успех боев на целом участке фронта: село было важной ключевой позицией на скрещении двух шоссейных дорог. И не удивительно, что в тот же день героем событий — командиром роты старшим лейтенантом Яковенко заинтересовались «наверху». Его вызвал к телефону сам командир корпуса, пожелавший узнать, как это ему с небольшой группой солдат удалось сделать то, что не смогли сделать всем полком.
Через несколько дней Яковенко получил свою первую награду — орден Красного Знамени. А теперь у него три ордена…
— Однако времени уже много! — спохватился капитан, отрываясь от воспоминаний и снова посматривая на часы. Его начинало охватывать нетерпение. «По времени разведчики, пожалуй, до Комаровки прошли, а может, и дальше. Будь в селе противник, Белых уже вернулся бы и дал знать о себе. Да что терять время! Надо двигаться, пока не начало светать. И если бой — ударить первому! Пусть по мне равняются остальные комбаты! Первый батальон должен быть первым везде!»
Спотыкаясь в темноте о клочья прошлогодней травы, Яковенко спустился вниз по склону оврага.
— Гурьев! — вполголоса окликнул он, вглядываясь в густой овражный мрак.
— Здесь! — ответили снизу, и в темноте задвигалась, медленно подымаясь вверх, чуть заметная красная точка. Она на секунду вспыхнула желтым огоньком, метнулась в сторону и где-то внизу рассыпалась мелкими тусклыми искрами. Старший лейтенант Гурьев, бросив папироску, подошел к комбату.
— Товарищ капитан? — вполголоса спросил он, внимательно приглядываясь. Гурьев в темноте видел особенно плохо.