— Где ваш КП будет? — спросил старшина комбата.
— Влево от дороги, по оврагу.
— Хорошо. Ждите донесения.
Старшина поддернул ремень автомата и ушел вперед.
Вскоре первый батальон, сойдя влево с дороги на Комаровку, занял исходное положение. Комбат со связистами и посыльными спустился в глубокий овраг, пересекавший проселок. Здесь следовало ждать, пока Белых даст знать о результатах разведки. В штаб полка потянули связь. Пользоваться рацией разрешения еще не было.
Привалившись к крутой глинистой стенке оврага, Яковенко надвинул свою кубанку поплотней на лоб и засунул подбородок в воротник шинели, пытаясь укрыться от холода. Из оврага, где по соседству со связистами расположились батальонные минометчики, слышен был негромкий, но веселый разговор. До слуха Яковенко доносились вспышки приглушенного смеха.
Кто-то из солдат рассказывал побасенку:
— …Пришел ихний генерал на передовую, спрашивает: «Как, гренадеры, духом не пали?» Те отвечают: «Пали и духом и брюхом, ваше высокограбительство. Потому что «в котле» который день сидим». Рассердился генерал, кричит: «Не сметь унывать! Мы не уйдем!» Немцы отвечают, как один: «Так точно, ваше высокограбительство! Мы не уйдем: русские не пустят». «С вами фюрер и я, — генерал успокаивает, — будем стоять до конца заодно». А те возражают: «Заодно это никак невозможно». Генерал удивляется: «Почему?» — «Потому что два конца потребуется». — «Почему так?» — «А так. На одном конце вам висеть, на другом — фюреру».
Дружный смех покрыл слова рассказчика, и чей-то строгий голос сказал:
— Да тише вы, грохалы!
Разговор притих. Уже нельзя было разобрать, о чем говорят. Яковенко еще глубже запрятал лицо в воротник, стараясь согреться. Но вскоре он тревожно, словно его кто толкнул в бок, выпрямился. «От разведчиков еще вестей нет. Так, пожалуй, и ночь потеряешь», — с беспокойством подумал он, глянув на светящийся дымчатым зеленоватым светом циферблат часов. Было начало второго. К двум Белых должен был сообщить о положении в Комаровке. «Если в селе противник, — размышлял Яковенко, — самое время по нему ударить. Вот дойти до этих высоток, что левее села, и стукнуть прямо по окраине, немцу в хвост».
Яковенко оживился, припомнив летние бои на Орловщине. Три дня тогда дивизия билась на подступах к большому районному центру, но взять его не смогла. На третий день Яковенко, в то время старший лейтенант и командир роты, предложил командиру полка, оказавшемуся в батальоне, свой план. Бересов одобрил этот план и его выполнение поручил ему.
Сейчас он вспомнил тихую, теплую июльскую ночь, когда он и тридцать солдат его роты вышли из окопов и двинулись по густой ржи, смятой дневным боем. Они долго шагали по полю. Запах росы смешивался с приторным, тошнотным запахом трупов, лежащих меж всклокоченных колосьев.