Одному лишь капитану Нечихаеву не до сна. Прикорнул на пару часов, и явился на ковёр. Знал бы, не приходил...
- Вы хоть понимаете степень секретности вашего предприятия, Михаил Касьянович? - в который раз спросил Александр Христофорович. - Не допускаете мысли, что под видом обыкновенного пьяницы может быть заслан вражеский лазутчик?
Мишка виновато пожал плечами и сделал глоток из пятой по счёту чашки кофе - Бенкендорф любил делать разносы с удобствами для всех участвующих сторон.
- Обычное человеколюбие.
- Про гуманность ещё скажите, - министр встал с кресла и прошёлся по кабинету. - Гуманнее будет вообще его пристрелить.
- Господин Хоффман дал обещание более не пить вина.
- Только его?
- Да, а что?
- Он и раньше им не злоупотреблял - творческие люди предпочитают крепкие напитки, - Бенкендорф перешёл на доверительный тон. - Вы хороший человек, Михаил Касьянович, но жутко наивный.
- Почему?
- Почему наивный? Вот этого не знаю. Может, в том виновата молодость или природная склонность к доброте... Вас обманули.
- Сволочь... - прошипел Нечихаев сквозь зубы.
- Зачем так грубо? Ввёл в заблуждение, не более того. И, вероятно, сам того не осознавая. Попросту оставил лазейку на будущее. Он ведь из судейских?
- К сожалению.
- Ладно, чёрт с ним, у нас есть дела поважнее.
Мишка встрепенулся и всем видом обозначил внимание. Не то, чтобы разнос слишком уж тяготил или надоел, нет... Но не за этим он сюда мчался через половину России. Хорошо, пусть не половину, а пятую часть, но всё равно мчался.
А Бенкендорф в рассеянности постучал пальцем по стоящим у стены рыцарским доспехам и, наконец, произнёс долгожданное:
- Отплываете завтра вечером. Груз уже весь на кораблях, кроме нескольких образцов, так что вам остаётся целых полтора дня на ознакомление и изучение. Пробные стрельбы, увы, произвести нельзя из соображений сохранения тайны. Вопросы, Михаил Касьянович?
- Вопросов нет, есть потребность в пояснениях.
- Они здесь, - Александр Христофорович указал на толстый пакет. - Всё там, включая список целей второй очереди.
- Понятно, - Мишка отставил чашку и поднялся. - Разрешите выполнять?
- С Богом, Михаил Касьянович, - Бенкендорф протянул бумаги и перекрестил Нечихаева. - Мы на вас надеемся.
- Уж как получится.
- Постарайтесь, чтоб получилось хорошо. Да, и вот ещё... возьмите этого подозрительного композитора с собой.
- Оставим прусский след? - предположил капитан.
- Зачем? Там и польского будет достаточно.
- Тогда..?
- Вы не допускаете, что мне тоже не чуждо некоторое человеколюбие? Напрасно улыбаетесь... Всё, идите!