- Слушаю вас, пан Станислав. И здравствуйте.
- И вам здравствовать, господин лейтенант, - ксендз замолчал, немного помялся, и решительно перешёл к делу. - Видите ли, Михаил Касьянович, я столкнулся с некоторыми трудностями, разрешить которые самостоятельно никак не могу.
- Да? И каковы же они?
- Ко мне обратились с просьбой о проведении молебна, и так как батальонный священник отец Михаил находится на излечении после ранения...
- Такие вопросы находятся в ведении вышестоящего командования, пан Станислав, - перебил Нечихаев. - Обратитесь по команде.
- К кому? Наш отряд является самостоятельной войсковой единицей, а Денис Васильевич, как его командир, ещё вчера ответил, что не намерен влезать в межконфессиональные... хм... дальше он сказал совсем грубо.
- Причём здесь эти... межконфессиональные?
- Так я же католик!
- Давно? Ах да, извините.
- Вот! - ксендз поднял указательный палец, как доказательство неизвестно чего. - Но люди перед решительной битвой желают исповедаться и причаститься, так что отказывать им в этом - большой грех.
- Определением степени греховности занимается Священный Синод, пан Станислав, а у нас регулярная армия. Вы хоть и состоите в ополчении, но в соответствии с приказом Светлейшего князя фельдмаршала Кутузова...
- Так точно, господин лейтенант, здесь армия! Потому соблаговолите принять рапорт.
- Что это? - Нечихаев с подозрением взглянул на сложенный вчетверо лист бумаги.
- Прошение о зачислении на вакантную должность отрядного священника и обязательство проводить богослужения по православному обряду установленного образца.
- Даже так? - Мишка забрал бумагу, развернул, и пробежал взглядом по выписанным каллиграфическим почерком строчкам. - Простите, а что обозначают слова "а так же муллой из расчёта одной пятой оклада денежного содержания"?
- Так ведь у нас четверо гусар татарского происхождения, господин лейтенант. Как можно оставить их без божьего слова?
- Вы владеете арабским?
- Зачем? Ведь они, слава Господу, русские татары, а не турецкие, значит, могут молиться по-русски.
- Интересный подход к делу, пан Станислав. Иезуиты просто обзавидуются.
- Мнение этих завистников меня не интересует. Так подпишете рапорт, Михаил Касьянович?
- Под вашу личную ответственность. И сразу после принятия православия непосредственно вами.
- Разумеется, господин лейтенант, разумеется... Разрешите приступить к выполнению обязанностей?
- Идите, - Мишка улыбнулся, когда ксендз чётко повернулся через левое плечо и звякнул шпорами на великоватых, видимо снятых с француза, сапогах.