Пока Мишаня непослушными руками ломал спички, Кузьмич успел рассмотреть, что ему не больше двадцати восьми — тридцати лет, что парень он скорее симпатичный, что всё в нём, начиная с фигуры и кончая манерой говорить, как-то мягко, округло и чуть ли не расплывчато.
Петров, внимательно, с видом лечащего врача наблюдавший за Мишаней, видимо, пришёл к какому-то обнадёживающему выводу, словно решил, что пациент жить будет. Он решительно налил половину оставшегося вина Кузьмичу, а остальное выпил из горлышка, будто не замечая тревожного взгляда Мишани. Потом деловито достал из кармана тонкую проволочную петлю и, просунув её в горлышко, ловко вытащил пробку.
— Ну что, Дмитрий, может, я сбегаю? — робко спросил Мишаня.
— Домой, баиньки, — мягко, но окончательно сказал Петров.
— У меня дома посуда есть, и Шурик мне три рубля должен… Я быстро…
— Спать, — сказал Петров и повернулся к нему спиной. — Ну что, браток, я думаю, теперь надо пивком переложить, а то потом от этих чернил отрыжка замучает.
— О, это идея! — воскликнул Мишаня. — Вы возьмите на мою долю пару кружек, а я сейчас… Мне мои студенты вот такого леща привезли в виде взятки…
— Лещ — это хорошо, — задумчиво сказал Петров. — Только всего-то не тащи, отрежь по кусочку…
3
В соседнем пивном баре Кузьмич бывал однажды, но Петров повёл его дворами, совершенно незнакомой дорогой, и Кузьмич до самого последнего момента не знал, куда они идут, а спросить, что это за «гадюшник», стеснялся.
В баре свежевымытые полы ещё дымились, высокие и узкие стойки, выкрашенные под дерево, были сухие, а входную дверь, чтобы она не бухала, кто-то подпёр кирпичиком. Ещё никто не курил, и таблички на стенах «У нас не курят» выглядели самоуверенно и внушительно. Пива ещё не было. Вернее, оно уже было, им наполнялись огромные металлические баки, оно уже бежало по твёрдому резиновому шлангу из крутобокой машины с надписью «Пиво».
— Сколько Михаилу возьмём? — спросил Кузьмич, когда их очередь подошла.
— Нисколько…
— Ведь он просил…
— Ты, браток, как ребёнок… — снисходительно улыбнулся Петров. — Он же домой пошёл… Кто же его теперь отпустит. У него теперь домашний арест. Хорошо, что подлечиться успел… Наверное, встал, пока все спали, или ещё не заходил домой… А насчёт леща не беспокойся, у него нет. Может, и был года два назад… И студенты взяток ему больше не приносят, потому что он нигде не работает. И жены нет, она ушла от него. И диссертацию он никогда не защитит, хотя предварительную защиту действительно прошёл года три назад… Так что будем здоровы.