— Я не понимаю тебя… Мне его всё-таки найти?
— Да. Я, как закончу, сразу приду.
— Значит, прислать?
«Ах, щепок, значит, понял, значит, всё-таки понял. Ну, хорошо, понял… Тогда чего он здесь торчит? Как будто не боится? А разве есть такие, которые не боятся? Я и то боюсь. Монтёр вон как боится. Что же делать-то, что делать? Понял, хорошо, понял. Интересно, а я-то понял? Я должен понять? Ну, конечно, понял. Я ушлый профессор. Я из трудовой семьи профессора. У меня папа был слесарем-сантехником. Я эту профессию знаю лучше его. Конечно, я понял!»
— В чём дело, молодой человек? Что происходит? Вы почему не заканчиваете ремонт? Что вы здесь волынку развели? Вон у вас сгон лежит, вон у вас краска. Или что, цену себе набиваете? На чай хотите?! На чай я вам и так дам.
— Я не беру на чай, — мрачно ответил Сергей.
— Тогда делайте быстрее и уходите.
«Хорошо, я сказал: “Уходите”. А отпускать-то его нельзя. Наверняка он понял. Пощупать надо, убедиться».
— Я думал, что выложил в мастерской… — пробормотал Сергей. — Сейчас закончу.
Он достал из чемодана пучок льна, краску и подошёл к злополучной трубе.
— Чуть что — сразу чаевые! — ворчал он как бы про себя. — Все думают, что мы крохоборы.
«В конце концов, — решил он, — сделаю и уйду. А там — чёрт с ним. Найду Степана Константиновичи или другого постового и просто ему расскажу всё. А он, если захочет, пойдёт, не захочет — не пойдёт. Во всяком случае, я дураком не буду выглядеть. А то разыгрываю из себя сыщика».
«…Да, выпускать-то его нельзя, раз он что-то заподозрил… Не знаю, понял ли он до конца, он, наверное, этого и сам не знает, но заподозрил. А раз хотел оттянуть время, раз хотел что-то уже предпринимать, значит, обязательно и дальше будет действовать. Похоже, что он не из трусливых. Не знаю, рискнул бы я на его месте так вот оттягивать время…
Что значит выпустить?
Это значит, что надо сразу же за немытое ухо вытягивать Монтёра из кабинета, быстренько сворачивать шторы, быстренько протереть пальчики на дверях и на телефоне и быстренько, как по пожарной тревоге, выметаться отсюда к чёртовой бабушке. А это значит, что марка так и останется здесь. В другой раз я сюда уже не приду. А это значит, что три месяца подготовки, деньги, время, энергия — псу под хвост. И опять сидеть и ждать следующего шанса. А когда он выпадет — неизвестно. Такие дела на дороге не валяются.
Не выпускать? А как? Заболтать. Может быть, Монтёр найдёт? На это нельзя рассчитывать. Вообще, договоримся, Макар: не нарушать своего правила, рассчитывать только на худшее. Допустим, Монтёр не найдёт марки, пока я его буду заговаривать. Выпустить нельзя. Задержать трудно, но, конечно, можно…»