— Свидание? — Стелла, офис-менеджер в яслях «Брайт старс» и по совместительству лучшая подруга Ванессы, не стала скрывать свое изумление. — Но с кем?
Стелла начала по порядку перечислять имена их общих знакомых.
— Послушай, не пытайся угадать. Ты его не знаешь. Он из Нью-Йорка.
— Он богат?
«О да, несомненно».
— Я не просила его предоставлять мне выписку из банковского счета.
— Надень что-нибудь сногсшибательное.
* * *
Через несколько часов после того, как близняшки мирно уснули, Ванесса открыла свой гардероб и принялась пристально изучать его содержимое: джинсы, брюки, пиджак, рубашка, рубашка, рубашка…
Наконец ее взгляд скользнул в самое дальнее отделение, где на изящных деревянных вешалках висел десяток закрытых чехлов для одежды.
Платья из другой реальности. Реальности, которую она оставила навсегда. Реальности, которая потеряла свою привлекательность и значимость по сравнению с тем настоящим миром, в котором она живет теперь, воспитывая прелестных дочек и работая на самой настоящей работе, где родители каждый день доверяют ей своих маленьких детей.
Ванесса дотянулась до одной из вешалок и немного поиграла замком молнии. Она будет лгать самой себе, если станет отрицать, что иногда скучает по возможности носить красивые наряды и высокие каблуки. У нее не было ни одного свидания с тех пор, как родились девочки.
Ванесса усмехнулась: да и до их рождения тоже. Дилан предпочитал встречаться с ней наедине.
Она чуть заметно покачала головой, пытаясь собраться с мыслями. Речи о свидании не было: субботний вечер станет для нее возможностью убедить Чейза продать ей рукопись, возможностью прибегнуть к умению очаровывать и преподносить себя в обществе. Недаром многие годы главной ее задачей в качестве дочери Алена и Мариссы Пэртридж было привлечь потенциальных клиентов своих родителей, очаровать их коллег, закадычных друзей политиков, окружных политиков и судей.
Игнорируя подступающий к горлу комок страха и неуверенности, она расстегнула молнию резким движением и отбросила чехол.
При свете ночника на кровати засверкало изумительное платье от Валентино, с плотным лифом и воротником-хомутиком, ослепительного мандаринного цвета, расшитое серебристой нитью. Она повернулась к зеркалу, приложив платье к себе.
Обычно оранжевый цвет одежды конкурирует с оттенком ее волос, но именно этот оттенок, напротив, прекрасно с ним сочетался. Он словно выделяет золотисто-каштановые пряди в ее прическе и подчеркивает фарфоровую бледность лица.
Она немного повертелась. Отлично! Добавим сюда серебристые туфли, висячие сережки и блестящий клатч. Затем пробежалась критическим взглядом по длинной плиссированной юбке и асимметричному подолу. Когда наконец Ванесса посмотрела в глаза своему отражению, то с удивлением обнаружила, что широко улыбается.