Поездка в аэропорт прошла в тяжелом молчании. И Чейз и Ванесса хорошо понимали, как много значит ее отъезд.
«Я люблю тебя».
Она хотела бы произнести эти слова, наполнить атмосферу искрой надежды, а не болью потери, чувствуя пульсацию боли за равнодушным выражением глаз Чейза. Ей очень хотелось помочь ему.
Нет, она не имела на это права. Только не после того, как его полные тревоги голубые глаза дали ей отставку, заставив захлебнуться грустью. Она видела, с каким трудом ему удается удерживать безразличие. После того как Чейз посадил ее на самолет, слегка прикоснувшись губами к щеке на прощание, она почувствовала себя так, словно ее сердце вырезали из груди и растоптали на земле.
Бог ей судья. Она полюбила его. Его нежность и любовь к Сэму стали последним штрихом. Она восхищалась тем, как много он сделал для того, чтобы привнести радость в последние дни жизни мальчика, не задумываясь о стоимости. Она сильно влюбилась, и это чувство пугало ее до смерти. Она понимала, что все закончится для нее плохо и ей уже никогда не удастся склеить разбитое сердце.
Но разве ее упрямое сердце оставляло ей другой выбор?
Прошла целая неделя. Семь дней без новостей от Чейза.
Ванесса планировала позвонить ему на следующий день после возвращения, но у Эрин поднялась температура, и она не спала две ночи подряд, бесконечно проверяя и перепроверяя ее состояние и давая очередную порцию аспирина. Днем у нее не было времени ни на что другое, кроме детей и работы.
К субботе она валилась с ног от усталости и уже собиралась в постель, когда на пороге ее дома появился Чейз.
— Я подумал, что ты должна знать. Сэм умер в понедельник. — Его голос дрожал.
Когда она всхлипнула, его губы дрогнули, и он перевел взгляд с ее глаз куда-то вдаль, ей через плечо.
— О Чейз… — Боль плескалась внутри, угрожая прорваться наружу в любой момент. — Проходи.
— Я не могу. У меня встреча через час, а утром я улетаю в Нью-Йорк.
— А где… где ты остановился?
— В «Бенсоне», недалеко от Капитолийского холма.
— Чейз… — Она пошире распахнула дверь. — Отмени встречи и проходи.
Тупая боль в его глазах разрывала ее сердце на части.
— Я… — Он снова посмотрел вдаль, и она увидела, каких неимоверных усилий ему стоит не разрыдаться.
— Чейз… — Она дотянулась до его руки. — Ты…
Его тяжелый взгляд, сопровождавший широкий шаг назад, остановил ее фразу.
— Не спрашивай, в порядке ли я, потому что, черт побери, это невозможно. — Он протер глаза, судорожно глотая морозный воздух. — Это было ошибкой. Мне не следовало приходить.
— Но я…
— Мне пора.
Не позволив ей больше ничего сказать, он развернулся и быстро зашагал прочь, оставив ее наедине с чувством одиночества, горечь которого была просто нестерпима.