Хватаю его и поднимаюсь наверх нервно осматриваясь. В несколько гребков добираюсь до надувного борта тендера, где (не знаю почему) мне кажется более безопасно. Держусь за чёрный баллон и через маску продолжаю осматривать пространство под собой. Всё спокойно. Рыбы снова плавают безмятежно.
Мои нервы вибрируют от страха, хочу немедленно вернуться на лодку. Но кто-то внутри меня не согласен.
— Не хочешь же ты вернуться на борт с пустыми руками? — говорит мне этот другой голос.
— Ну и что. Всегда можно поесть консервированного тунца. — отвечаю я. На самом деле, вместе со страхом и инстинктивным желанием убраться отсюда, я испытываю также непреодолимое желание попробовать ещё раз. Непонятное желание поднимается из неизвестно каких глубин моего сознания и заставляет меня вернуться к охоте. Наверное это осталось от инстинктов, которые в своё время позволяли людям ежедневно сражаться за выживание в лесу. Восстанавливаю дыхание и ныряю, хоть внутри меня всё дрожит и вибрирует.
Держась вплотную к стенке рифа, опускаюсь всего на несколько метров и останавливаюсь.
Выжидаю. Стреляю первую же рыбу которая оказывается на расстоянии выстрела. Она маленькая, и я даже не знаю, что это за рыба, но на ужин сгодится.
Военный флот
— Sail boat, sail boat, this is Egyptian Navy — парусная лодка, парусная лодка, здесь египетский военно-морской флот.
— Отвечу?
— Нет, подожди, если ответим уже не выкрутимся.
— Sail boat, sail boat, this is Egyptian Navy.
Всё более настойчиво звучит голос из динамика радиостанции. Один раз, два, три, десять раз продолжает повторять тот же вызов с терпеливой и немного тупой настойчивостью, которую мы уже не раз встречали у людей в этих местах.
Однако до сих пор нам всегда везло. Военные гарнизоны на египетских берегах Красного моря очень маленькие и редкие, это единственный признак человеческого присутствия в бесконечной пустыне. Несколько желтоватых палаток стоящих на песке вдоль берега, несколько верблюдов, ржавые бочки с питьевой водой разбросаны вокруг. Военные, неизвестно зачем, заброшены сюда каким то далёким стратегическим командыванием. С какой целью, непонятно. Может быть охранять пустыню. Или может охранять море, которое ещё более пустынно чем пустыня. Естественно им скучно, и каждый раз, когда из лагеря видят что мы появляемся у берега, начинают свистеть, жестикулировать и кричать, чтобы мы остановились. Но даже при желании мы не могли бы остановиться. Вдоль пляжей здесь разбросаны подводные скалы и рифы, мели с обрушивающимися валами и о берега постоянно бьётся прибой. Потом все эти истории, которые мы слышали о других лодках, которые остановились и остались блокированы на недели с арестованными паспортами в ожидании контроля и проверки.