Толстуха быстро отделила маленький пучок от лаванды, отломила по веточке розмарина, тимьяна и кориандра, а также взяла еще несколько растений, которые Джулиана не распознала. Сложив все это в маленький холщовый мешочек, она перевязала мешочек и затянула веревочку таким сложным узлом, что и сам Одиссей не развязал бы. После чего вручила мешочек девушке.
— Вот, берите. На ночь кладите это под подушку.
Джулиана воззрилась на мешочек.
— И что будет?
Женщина расплылась в широкой беззубой улыбке.
— Он придет.
— Кто придет? — Джулиана изобразила удивление.
— Ваш возлюбленный. — Женщина вытянула руку. — С вас пенни за волшебство, миледи.
Джулиана тоже улыбнулась.
— Что ж, вполне справедливая плата… за волшебство. — Она положила травы в свою сумочку и достала монетку.
— Это поможет, миледи, не сомневайтесь.
— Нисколько не сомневаюсь, — ответила Джулиана.
Она отвернулась — и оцепенела. Неподалеку возле конюшни стоял Саймон, прислонившись к столбу и скрестив руки на груди. И он совсем не походил на того герцога, которого она привыкла видеть.
Но все равно он выглядел как настоящий герцог.
На нем были кожаные бриджи и высокие сапоги для верховой езды, а также белая полотняная рубашка и зеленый сюртук. Однако в его одежде не было ничего изысканного — простой галстук, простой жилет, кепка вместо шляпы и перчатки, — но никакой трости!
Да, сейчас Саймон казался простым и доступным. И такого Саймона она могла бы любить.
Потом она его отпустит к его герцогским обязанностям, но сегодня…
Сегодня они в деревне, поэтому все было гораздо проще. И, возможно, ей удастся убедить его в этом.
Эта мысль вывела ее из оцепенения. И она пошла.
Пошла к нему.
Он выпрямился и спросил:
— Покупаете волшебное зелье?
— Да. — Джулиана обернулась и бросила взгляд на женщину, теперь стоявшую перед палаткой.
Женщина улыбнулась ей своей беззубой улыбкой и проговорила:
— Видите, как быстро подействовало, миледи?
Джулиана не могла не улыбнуться в ответ.
— В самом деле. Спасибо.
Саймон казался озадаченным.
— Что она продала вам?
«Сейчас — или никогда», — сказала себе Джулиана.
— Она продала мне… один вечер.
Саймон нахмурился.
— Один вечер… чего?
Она пожала плечом.
— Простоты. Легкости. Покоя.
Герцог усмехнулся.
— Давайте купим целую жизнь всего этого.
Джулиана вспомнила их давешний разговор, когда они говорили об идеальной родословной Лейтонов. И ей тотчас вспомнилась гордость в его голосе, когда он заговорил об ответственности, лежавшей на его плечах.
Как нелегко, должно быть, носить такой груз.
Что ж, тем больше у него оснований соблазниться одним вечером свободы.