— И с тобой, — добавил Гейбриел. Он откинулся в кресле и перебросил шар из одной руки в другую — Никогда не думал, что она вернется.
Джулиана вздохнула.
— А ведь один лишь скандал должен был бы удержать ее…
Маркиз тихо хохотнул.
— Ты забыла, что наша мать всегда жила так, словно скандал для других неприятность, а для нее одно удовольствие.
Их мать… Ей вспомнился разговор с Саймоном в конюшне. Интересно, много ли от этой женщины в ней, Джулиане? При этой мысли она оцепенела.
— Ты не такая, как она, — решительно заявил брат, словно прочитал ее мысли.
Она заморгала; от слез защипало глаза.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю. И когда-нибудь и ты это поймешь.
Он сказал об этом с такой уверенностью, как будто точно знал. Но откуда он мог знать?.. Как он мог быть уверен, что она не такая же, как их мать? Что вместе с ростом, волосами и голубыми глазами она не унаследовала и полнейшее равнодушие к окружающим ее людям, которых она должна любить? Ведь яблоко от яблони…
Снова вздохнув, Джулиана сказала:
— Когда все узнают, что она вернулась… О, тогда скандал…
— Да, будет ужасный скандал, — согласился маркиз. — И насколько я понимаю, у нас есть два выхода… Мы можем собрать вещи и отправиться в деревню, прихватив и ее с собой. Возможно, со временем сплетни улягутся.
Джулиана поморщилась.
— А второй выход?..
— Можно расправить плечи и встречать все, что бы ни последовало, с высоко поднятой головой.
«Нет, это не выход, — сказала себе Джулиана. И, едва заметно улыбнувшись, проговорила:
— Что ж, зато никто не скажет, что Ралстон-Хаус не снабжает регулярно Лондон сплетнями.
После небольшой паузы маркиз расхохотался. Расхохотался громко и от души. Вскоре и его сестра весело смеялась. Потому что в данный момент им оставалось либо смеяться, либо плакать.
Отсмеявшись, Ралстон откинулся на спинку кресла и устремил взгляд в потолок.
— Надо сообщить Нику, — изрек он.
— Да, конечно, — кивнула Джулиана. Брат с женой жили в Йоркшире, но эту новость они должны были узнать как можно скорее. — А он приедет?
Этот вопрос, казалось, смутил маркиза.
— Ну, не знаю. Ведь Ник… — Он умолк, и они снова погрузились в молчание.
Не выдержав, Джулиана прошептала:
— Гейбриел, а что, если она собирается остаться?
Что-то вспыхнуло в его голубых глазах, возможно, то была смесь гнева и озабоченности. Глубоко вдохнув, он заявил:
— Не воображай даже на минуту, что она приехала навсегда. Если я что и знаю об этой женщине — так это то, что постоянство для нее невыносимо. Она явно чего-то хочет. Когда же получит желаемое, непременно исчезнет. — Он положил хрустальный шар на стол. — Она уедет. Уедет, и все вернется на круги своя.