Ты герой, сынок… Как же ему хотелось кричать во весь голос: "А засуньте эту медаль себе в задницу, товарищ генерал!". Но он только метался по койке и что‑то хрипел.
Ради чего я ползал в дерьме? Ради кого убивал? Долг перед страной выполнял… А долг — это какой‑то бог? Языческий. Во славу его приносятся бесчисленные жертвоприношения: цинковые гробы, памятники из гранита, деревянные кресты. И с каждым разом "даров" этих все больше. Даров–гробов… Во имя кого?
— Васька, эй, Васька! Вот он, шафран, гляди! Ну что, мой юный друг, с прискорбием тебе сообщаю, что ты проиграл, — радостно засмеялся симпатичный парень в камуфляже и поддел ногой тонкую, как волос, проволоку…
Три с половиной трупа в городе мира
Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Пропал Ершалаим — великий город, как будто не существовал на свете. Все пожрала тьма…
М. Булгаков. "Мастер и Маргарита"
Часть первая и последняя. То ли сон, то ли явь
Опять сгущался туман над Газой. До рассвета было еще далеко, а Заид, как обычно, завтракал под мерное тиканье часов. 15 минут четвертого, пора идти.
Порог. Дверь. Протяжно–протяженная дорога. Вот и неизменная очередь на границе. В последнее время израильтяне особенно ужесточили проверку документов. Затылок впереди, чей‑то затылок сзади и ожидание. Этот каждодневный "ритуал" отнимал массу времени, а уж нервов сколько отнимал в придачу. Иногда хотелось просто "проехать" по зубам полицейским…
Прищурившись, Заид смотрел, как восходит солнце на его земле. Каждый день встречал он рассвет, проходя по улицам Иерусалима. Погруженные в темноту дома, как под вуалью, постепенно становились раскрашенными розово–лазоревыми красками просыпающегося солнца. По стенам гуляли блики и тени. Город наполнялся звуками и запахами, людской суетой, шумом базарной симфонии. Наступал новый день, обычный в потоке вечности. А Заид, беря в руки лопату или молоток или перемешивая цемент, совершал ещё один "ритуал", благодаря которому в конце недели появлялись деньги в его доме.
Дощатая дверь, порог. А за ним — родители, жена и пятеро едоков–малолеток, и две сестры, и родственники жены… Семья, которую он кормил.
— Заид, мешок с песком, быстрее… Обычный день труда. С запахом кофе, криками торговцев, зеваками–туристами и с участившимися в последнее время демонстрациями. Не раз он видел в первых рядах бесноватой толпы своих старших сыновей. Попытки найти им работу не приводили к успеху.
Горячий воздух обжигал гортань, хотя солнце часто уходило за облака или пряталось в стенах Старого города. А когда появлялось вновь, начинала сиять мечеть "Купол Скалы". И казалось, что весь город плавится в этом огненном блеске.