В 1809 году в свет вышла «История Нью-Йорка» американского писателя Вашингтона Ирвинга, в котором тот рассказывал о голландских временах города, упомянув и обычай чествования Святого Николая в Новом Амстердаме.
В развитие истории Ирвинга в 1823 году Клемент Кларк Мур выпустил в свет поэму «Ночь перед Рождеством, или визит Святого Николая» („A Visit from St. Nicholas“ или «В Ночь перед Рождеством»„The Night Before Christmas“ либо, по первой строке, „Twas the Night Before Christmas“), в которой рассказал о некоем персонаже, дарящем детям подарки – Санта-Клаусе. Эта поэма впервые описала, как выглядит Санта-Клаус, как он передвигается (летит по небу на санях, запряжённых оленями, также упоминаются имена восьми оленей) и что, собственно, происходит, когда он посещает дом с подарками в Сочельник.
Эта поэма значительно повлияла на представления о Санта-Клаусе во всем англоязычном мире. До сих пор «В Ночь перед Рождеством» является одной из наиболее любимых Рождественских сказок в Америке.
На самом деле, более верно было бы вместо "Санта-Клаус" написать "Святой Николай", но уже с начала 19 века персонаж, раздающий детям подарки, перестал ассоциироваться со святым. Поэтому и в этом переводе – как и в его названии – я буду везде именовать его "Санта-Клаус".
Герцог Уэр нуждался в наследнике. Словно школьная дразнилка, эта отвратительная фраза то и дело мелькала в его сознании, всплывая на поверхность на волне бренди. И хотя его светлость обычно вел воздержанную жизнь, сегодня он был лишь пьяной тенью самого себя. Но потребуется нечто большее, чем тень, чтобы заставить его отправиться в «Олмак».
– Ад и все дьяволы! – Лиланд Уоррингтон, пятый и на данный момент, вероятно, последний герцог Уэр, снова посмотрел на часы. Десять часов, а все знают, что патронессы «Олмака» запирают двери в одиннадцать. Даже главный холостяк Лондона, обладающий богатством, титулом и приятной внешностью, не сможет попасть туда после колдовского часа.
– Проклятые ведьмы, – еще раз выругался Уэр, со стуком поставив бокал на столик, весьма кстати располагавшийся рядом с его очень удобным кожаным креслом в «Уайтс». – Будь оно проклято.
Его компаньон встрепенулся и выпрямился в кресле, обращенном к креслу герцога.
– Что такое? Вино испортилось? – Достопочтенный Кросби Фэншоу осторожно пригубил жидкость из своего бокала. – На мой вкус оно отличное. – И он заказал еще одну бутылку.
Баронет, которого с любовью называли Кроу [1] за далеко не мрачную манеру одеваться, выглядел намеренным контрастом своему давнему другу. Герцог был одет в лучшее, что мог предложить Уэстон: строгий вечерний черный с белым костюм, облегавший его широкие плечи и мускулистые бедра, тогда как тщедушная фигура Кроу Фэншоу была украшена малиновыми панталонами, шафрановым жилетом, лимонно-зеленым сюртуком с узкой талией. Герцог ответ взгляд. Фэншоу никогда не попадет в «Олмак» в подобной экипировке. Кроме того, Фэншоу и не нужно попадать в «Олмак».