Грейс-Энн не предлагала сплетникам своего мнения. Она огрызнулась на Пруденс, заявив, что вся эта праздная болтовня – только потеря времени, которое лучше было бы потратить на репетицию Рождественского представления или выпечку сдобных кексов, на которых начал внезапно настаивать отец. Этого выговора было достаточно, чтобы Пруденс умчалась с кухни в потоке слез, прямо в дом к Люси – испытывать новые прически. Не принимая в расчет кухарку и Мэг, Грейс-Энн осталась одна – чтобы собрать корзинки с едой для бедных, сделать Рождественские угощения для детей и заняться выпечкой для гостя, который может никогда не приехать.
Булочки Мэг пришлось скормить цыплятам – никто в приходе не был настолько беден, чтобы съесть их – а горничной строго-настрого приказали повнимательнее следить за близнецами. Грейс-Энн хотела, чтобы Мэг все время держала мальчиков в приличном виде на тот случай, если их царственный родственник нагрянет с инспекцией.
– Я только горничная, миссис Уоррингтон, мэм, а не колдунья.
– Попытайся.
Она вернулась к работе, продолжив делать леденцы и миндальное печенье, покрытые медом имбирные орехи и марципановых ангелов. Также Грейс-Энн удалось выпечь несколько маленьких пирожков с начинкой из изюма и миндаля, которые должны были приносить удачу. На самом деле, этих пирожков оказалось целая гора. При таком количестве пирожков – и такой же громадной удаче – герцог может и вовсе никогда не заявиться к ним.
Он приехал на третий день и выглядел еще более элегантным, чем запомнила Грейс-Энн, и оказался совершенно не к месту в убогой гостиной. Герцог привез ананасы из оранжерей Холда для ее матушки и переплетенный в кожу том проповедей для отца. Конечно же, они пригласили его к чаю.
Конечно же, Уэр принял приглашение. Не стоило и надеяться, что он откажется, упрямец, только не тогда, когда Грейс-Энн трудилась на кухне, ее волосы были влажными от пота, а самое старое ее платье было покрыто пятнами. Назло ему, перед тем, как отправиться переодеваться, она выложила на тарелку рядом с чайным сервизом кухаркины лепешки вместо своих свежевыпеченных пирожков с малиной.
Наверху в своей бедной спальне, бросив взгляд в маленькое зеркало, Грейс-Энн решила, что другое платье ничем ей не поможет. Ей нужно принять ванну, помыть голову, и поспать, чтобы избавиться от темных кругов под глазами, которые появились там из-за беспокойства насчет махинаций этого негодяя. Однако более важным, чем ее тщеславие, было держать прохвоста подальше от ее отца. Кроме того, все другие платья могли быть чище, но они были черными, и имели столько же привлекательности, как и этот напоминавший мешок наряд, который сейчас был на ней. Грейс-Энн торопливо умылась из таза едва теплой водой, стряхнула красноречивые кухонные остатки с юбок, и запихала густые волосы под просторный черный чепец.