– Я так и не выразил вам надлежащих соболезнований, кузина, – проговорил он, пытаясь не морщиться при виде очередного ужасного платья и отвратительного чепца. – Я уверен, что вам должно ужасно не хватать Тони, особенно в это праздничное время. Он был отличным человеком, хорошим солдатом и замечательным другом.
Викарий прервал ее произносимую шепотом благодарность.
– Да, да, но как вы сказали, это время веселья, а не скорби. – Лиланд не смог увидеть ни единого признака приближающегося праздника, не говоря уже о веселье, в этой мрачной комнате, но вернулся на свое место после того, как вдова быстро извинилась и вышла под предлогом помощи кухарке с чаем.
Пруденс немедленно подхватила нить разговора.
– А это особенное праздничное время для Уэрфилда, учитывая то, что вы, ваша светлость, после длительного перерыва снова находитесь в резиденции. Вы останетесь надолго? Если так, то, возможно, вам стоит подумать над тем, чтобы дать в замке бал. Моя подруга Люси говорит, что ее сестра помнит, как когда-то в это время года в Уэр-Холде постоянно были приемы.
– Довольно, Пруденс. Его светлость приехал не для того, чтобы ему докучали всем этим девическим вздором, – упрекнул дочь викарий. А потом спросил: – У вас уже была возможность просмотреть мой отчет о ступенях церкви, герцог? Я уверен, вы увидите, что я был прав насчет сухой гнили.
Лиланд позволил бессодержательной светской беседе влетать в одно ухо и вылетать через другое, время от времени кивая или вставляя ни к чему не обязывающее замечание. Болтовню ни о чем он мог вести даже во сне. Между тем, пока объект его визита скрылась с его глаз, герцог огляделся вокруг. Нет, здесь не было никаких украшений, ни даже веточки остролиста. Меблировка была скудная и затасканная, обивка выцвела, обои отклеились. Не было слуг, которые стоили бы упоминания, и он оказался единственным, кто пришел на помощь миссис Уоррингтон, когда та вернулась с тяжелым подносом. Угощение выглядело крайне скудным: поданные лепешки были твердыми как камень, и такими же аппетитными на вкус, а чай обладал низким качеством. Лиланд заметил, как миссис Беквит быстро повернула чашку, чтобы не видна была отбитая ручка. Ее одежда и наряд Пруденс выглядели более элегантными, чем одеяние вдовы, но определенно были сшиты в деревне и из не самой лучшей ткани.
Уэр знал – до последнего шиллинга – сколько зарабатывает викарий. Несмотря на его репутацию прожигателя жизни, герцог при этом был отлично осведомлен обо всех деталях своих загородных владений. В его владениях, несомненно, не проживало ни одного обнищавшего священника. Было ясно, что преподобный Беквит не тратил свое щедрое жалование на семью. Возможно, этот человек – игрок, или у него есть какой-то другой тайный порок. Но какого дьявола вдова Тони изображает из себя нищую? Вот она сидит с вязанием в углу, словно бесцветная маленькая мышь, которой, как он знал, эта женщина не являлась. Лиланд не мог представить, в какую игру все они играют, если только это не план с целью выманить у него побольше денег. Ничего у них не выйдет!