Перед тем, как она смогла произнести, о чем же в точности сожалеет, Уэр поднял руку. Он сам прекрасно знал, о чем именно сожалеет вдова.
– Пожалуйста, ничего больше не говорите. Я тоже должен принести вам искренние извинения.
– У вас…
– Вы были спровоцированы. Моему далеко не благородному поведению нет никакого оправдания.
– Но я…
– Не оставить ли нам эти попытки извинений? Как вы думаете, мы с вами проглотили одинаковые порции унижения?
Грейс-Энн перестала заламывать руки.
– Они не очень аппетитные, не так ли, ваша светлость?
Он пробормотал:
– Даже хуже, чем лепешки к чаю, – это наконец-то вызвало улыбку на ее лице, которая так преобразила ее внешность, что тотчас напомнила Лиланду о том, почему он вообще сделал свое непорядочное предложение. Герцог улыбнулся в ответ. – Как вы думаете, можем мы начать все с начала?
Грейс-Энн пришлось напомнить себе, что «можно жить с улыбкой и с улыбкой быть подлецом [9]». Тем не менее, она кивнула, и Уэр как раз начал размышлять о том, что ему, в конце концов, все же удастся расположить к себе вдову, когда в комнату без стука вошла растрепанная девушка-служанка. Ее серое форменное платье было сырым и измятым, а в руках она держала извивающийся, завернутый в одеяло сверток.
– Вот первый, мэм. Я смекнула, что он ненадолго останется чистым, если я буду одевать другого, а за ним никто не присмотрит. – Она сгрузила ребенка на колени миссис Уоррингтон и выскочила за дверь.
– Привет, мой ангелочек, – проговорила Грейс-Энн, разворачивая одеяло и целуя влажные кудряшки. – Я хочу, чтобы ты поклонился его светлости так, как мы с тобой учились это делать.
Маленький мальчик отвесил поклон, глядя на Лиланда карими глазами, точно такими же, как и у него.
– Если вы – его светлость, – пропищал он, – то чья же светлость относится к маме [10]?
Грейс-Энн покраснела. Очевидно, они недостаточно практиковались.
– Моя светлость – Грейс – это часть моего имени, милый. А для герцога светлость – это форма обращения, часть его титула.
Мальчик сосредоточенно нахмурил лоб, и эта привычка показалась Лиланду знакомой. Возможно, Тони…
– Мой папа был майором, – торжественно объявил малолетний отпрыск.
Лиланд опустился на корточки перед ребенком и так же серьезно согласился с ним:
– Это очень почетное звание.
Сын Тони потрепал герцога по руке.
– Не волнуйся, может быть, однажды ты тоже станешь майором. Я собираюсь стать майором через вот столько лет. – Он поднял вверх две пухлые ручки и дважды растопырил пальцы.
– В самом деле? – спросил Уэр, усаживаясь обратно в кресло, обнаружив, что сидеть на корточках чертовски неудобно. – А разве ты не предпочел бы стать герцогом и жить в большом доме и…