— Вот и соперник, — пояснили всезнающие коллеги.
Интересно, сколько ему лет? Где-то к середине жизни японцы будто замирают на одном месте, тут и не угадаешь — тридцать ли обладателю невозмутимого лица и узкого прищура глаз, или все пятьдесят. Только после шестого десятка время вновь берет власть над этой нацией, хотя бывают исключения, как и везде.
Ода-сан и генерал присели вместе, на самой вершине конструкции скамеек, как и положено по статусу. Сайто разместился по левую руку от босса, а человек генерала довольно шустро встал по центру импровизированной площадки для спарринга.
— Удачи, друг! — похлопали по плечу, — Минуты две простой, очень прошу.
— У него стихия — вода, — второй комментарий оказался полезнее.
Я кивнул, ни на кого не смотря, и встал в пяти метрах от противника. Около минуты мы смотрели друг на друга, но дальше что-то пошло не так.
— Господин, мне драться с ребенком? — громко и иронично спросил он трибуну. Армейская часть скамеек встретила вопрос легким смехом и покупкой бумажек у шустрого букмекера, — Бред какой-то, — сказал он словно себе, дождавшись царственного кивка, и двинулся обратно. Видимо, переспросить.
— Что за ерунда? — хмыкнул соперник, сделав шагов двадцать, но оставшись при этом на одном месте.
— Ничего личного, господин, — я начал поединок поклоном и создал десяток разнонаправленных дорожек воздуха, с бешенной скоростью несущихся в разные стороны.
Учителя снесло с ног, потащило вправо, потащило влево, пока он с ревом не отпрыгнул от земли и буквально впечатал ботинок в землю. Восстановив равновесие, соперник ответил кнутом водной стихии по тому месту, где я был секунду назад. Я то знал, куда ведут дорожки и свободно по ним перемещался.
— Стой на месте, это будет не больно — рыкнул боец, болезненно реагируя на громкие смешки со стороны скамеек, — и вновь хлестнул по пустоте, подняв комья земли в воздух.
Усложним задачу. Вновь, как во дворе у Акети, десятки нелепых песочных силуэтов начали обретать форму по краям полигона. На этот раз они были куда массивнее и больше моей фигуры, но не сильно впечатлили армейского — он так и продолжал хлестать поверхность полигона, ровно до того момента, как такой же пыльно-песочный доспех не окружил меня, сделав неотличимым от миражей. Несколько десятков фигур начали хаотично перемещаться вокруг учителя, огрызаясь воздушными молотами, оковами ветра и другими изматывающими, но нелетальными техниками. Ясное дело, бил только я, но отличить мой силуэт от остальных, в особенности будучи привязанным к одной точке — сложно.