Чистое небо помутнело от тысяч капель, с бешенной скоростью несущихся к земле — учитель отреагировал. Капли в полете образовывали плоскости и тут же резко уходили вбок, разрезая на части очередной мираж, разбивая в комья грязной земли или взрывая заложенной силой. Земля очень скоро пропиталась влагой, поверхность больше походила на месиво после ливня, по которому тяжело шагал армейский учитель, пытаясь уничтожить — теперь уже в полную силу — очередной мираж из десятков тех, что образовывались за дождливой территорией и сразу же начинали в бешенном темпе носиться вокруг. Боец так увлекся разрушением, что лично я наблюдал за происходящим с солидного удаления, не желая пробовать на себе Обратный дождь — вихрь воды, что вырвался из земли тысячами игл и понесся ввысь, чтобы упасть обратно другой, не менее смертоносной, стороной. Соперник даже не обращал внимания, что миражи и не отвечают ему вовсе, но бесился еще больше, когда очередная куча песка превращалась в грязь прямо возле его ног, заставляя идти по бедро в образовавшейся грязевой жиже. Учитель напоминал лешего, вырвавшегося из дикой чащобы — одежда, не смотря на защиту, скрылась под толстым слоем земли, как и лицо с яростно вращающимися, алчущими крови, глазами. Все миражи в едином порыве двинулись к нему, чтобы разбиться о водяной покров и увеличить грязевое болото вокруг. Учитель тонул, хлестая плетьми, водяными лезвиями вокруг себя, не замечая, как воздушная стена, кольцом окружившая трясину, сжимается колодцем и поднимает уровень жижи еще выше. Выданный в молоко водяной шквал чуть не потопил самого бойца, накрыв волной грязи.
— Достаточно! — крикнули с трибун.
А вот что делать дальше — я не придумал. Эдак я его сейчас вытащу — а он меня прибьет сгоряча. Бросил взгляд на скамейку — в окружении двух кислых лиц сиял Ода-сан. Сайто-то понятно — он хотел, чтобы я проиграл и успокоился, да и с генералом тоже — как-никак, конфуз. А вот чего Ода-сан радуется — кто его разберет?
В общем, я скинул смску Сайто и по-английски незаметно покинул место действия.
Широкая стена особняка Кавати только с внешней стороны казалась неприступной. Я то знал, как удобно пробираться по еле приметным щелям в кладке и с удовольствием вспомнил детство, когда летать казалось несбыточной мечтой. Я не решился входить через парадный вход, но мне необходимо было переговорить с кем-нибудь из подруг, поэтому приходилось красться, словно вору — обходить секторы видеокамер, секретки и пройти двух бойцовских псов, сразу накинувшихся на меня с просьбой погладить им пузо. Собственно, это и было самое главное препятствие — к соскучившимся четвероногим присоединились еще трое.