Так вот, неделю назад на входе воняли керосином всего две дамы. Одна танцевала только со своим мужем или любовником — в общем, с тем, с кем пришла. Вторая одарила вторичным запахом двух гвардейских офицеров, а те — еще четырех дам третичным. На выходе Муха без особых трудностей указала именно на тех, кого уже взяли на заметку подчиненные Нулина.
Однако сегодня на входе интенсивно пахли уже пять дам, а не очень — три кавалера. И вся оная орава развила на балу такую активность, что наблюдатели сбились со счета где-то на пятом десятке, и это при том, что всего гостей было восемьдесят восемь.
— Ладно, отменяй выходное обнюхивание, воришка уже пойман.
По физиономии Нулина было видно, как ему хочется узнать подробности, но он, естественно, промолчал. Потому как уже хорошо понял, что императору можно и нужно задавать необходимые для выполнения его приказов вопросы, а вот прочие лучше держать при себе. Надо будет — его величество сам все расскажет.
Самое интересное, что царю хотелось узнать те самые подробности не меньше, чем старшему коменданту. Но, в отличие от него, он сильно подозревал, что его любопытство скоро будет удовлетворено. Не ночью, там найдутся и другие темы для бесед, да и то на две трети состоящих из междометий. Однако утром цесаревна наверняка расскажет о своем разговоре с девушкой, соорудившей себе юбку по типу самолетного фюзеляжа.
Елизавета не обманула ожиданий Новицкого ни ночью, ни утром, и за завтраком царь услышал подробное жизнеописание Елены Лукьяновны Татищевой.
— Ее девичья фамилия Верещагина, — начала цесаревна и посмотрела на своего Петеньку с таким видом, будто тому она должна быть знакома. — Дочь того самого.
Император немного удивился, ибо он знал всего одного Верещагина — таможенника из "Белого солнца пустыни". Но вряд ли собеседница имела в виду именно его. А она продолжила:
— Да-да, известного кораблестроителя, помощника Федосея Скляева.
А вот про этого Сергей и читал в двадцать первом веке, и слышал в восемнадцатом.
— Ее отец умер в тринадцатом году, когда девочке было всего полтора года, и Скляев взял ее в свою семью.
Ага, прикинул Новицкий. Выходит, она мне ровесница. Правда, это знаю только я, а остальные считают, что Петру Второму пятнадцать лет.
— Приемный отец днями пропадал на верфи, а часто и ночевал там, девочке же было интереснее с ним, чем с мачехой. А уж когда Федосей овдовел, Елена стала сопровождать его почти везде. Вот так она и выросла среди кораблей и корабелов.
По крайней мере, теперь ясно, откуда она знает про шпангоуты и стрингеры, сообразил молодой царь.