— Ты знаешь, кто это такой? — строго спросил Добрыня, указывая на бледного, нахмуренного Владимира.
Если он хотел напугать Ковача, то просчитался. Старый полянин пережил столько студеных зим и знойных лет, столько кровавых стычек с безжалостными степняками, что подобные штучки на него не действовали. Да что он, строгих мужей и капризных мальцов не видал? Даже грозный Сигурд с его серебряным носом не произвел на старосту особого впечатления. Он лишь пару раз моргнул своими блекло-голубыми глазами.
— Сначала мне показалось, что это князь Ярополк внял нашим мольбам и пришел на помощь, — со вздохом сказал Ковач. — Однако теперь вижу: мальчик слишком молод для Ярополка.
— Не забывайся, старче! — прорычал Сигурд. — Этот мальчик — единокровный брат Ярополка, великий князь Новгородский.
Старик покорно кивнул, морщины на его лице сделались еще глубже.
— Как скажешь, господин хороший, — пробормотал он.
Затем, помолчав, решился:
— Не прогневайтесь, господа хорошие… Но, ежели вы появились не в ответ на мои призывы, тогда дозвольте спросить: а что вы делаете в степи в такое время?
— Не твое дело, старый пес! — рявкнул Добрыня. — С тебя достаточно и того, что мы здесь… и мы задаем вопросы, а ты обязан отвечать.
— Так-то оно так, — прищурился Ковач. — Но только сдается мне, что юный князь Новгородский пытается наложить руку на имущество своего брата. Вот я и интересуюсь: а князь Ярополк про то знает?
Я невольно усмехнулся — уж больно хитрое выражение появилось в глазах у старого лиса. Ковач бросил на меня заинтересованный взгляд, затем снова смиренно потупился. Владимир вспыхнул и упрямо сжал губы.
— Кто ты такой, чтоб интересоваться? — огрызнулся юный князь, однако голос его предательски дрогнул и испортил все впечатление.
Бесполезно, с тоской подумал я. Старый полянин не сдастся! Даже если я подвешу вниз головой его самого, его дочь и всех прочих родственников, а потом пущу в ход свой заветный Нож Истины… Даже тогда мне не удастся добиться от него правды. Я уже сталкивался с подобными людьми и знаю, чем дело кончится. Он будет терпеть, пока не умрет. Остается лишь удивляться той мере терпения, что отведена таким вот ковачам.
Да и, кроме того, старик прав. В настоящую пору мы находились на землях Ярополка. И не могли безобразничать, не рискуя вызвать гнев киевского князя.
Я решил зайти с другой стороны.
— А что за мольбы о помощи? — спросил я, и все головы повернулись в мою сторону.
Ковач одарил меня заинтересованным взглядом. Ого, как изменилось выражение его лица! Каким оно стало мягким и сладким — словно парное молоко. Да уж, этот старый