— Тордис, — позвал я и протянул к ней руку.
Она посмотрела на меня, затем перевела взгляд на мужа, и я с внезапным ужасом осознал: она не бросит Тора — а мы не сможем унести безногого калеку.
Я прикинул, не стоит ли просто схватить женщину в охапку и силой вытащить из дома. Однако после секундного колебания я отказался от этой идеи. Если мы потерпим неудачу (а, скорее всего, так и будет), то дадим важное преимущество Клеркону. Уж он-то дознается, что Тордис приходится сестрой Квасировой жене, и сумеет использовать данное обстоятельство против меня. Мне совсем не хотелось делать Тордис разменной монетой в грязных играх Клеркона. Для нее же будет безопаснее, если он останется в неведении относительно ее родственных связей. Финн, похоже, тоже это понимал. Мягким движением он коснулся моего предплечья — рука его оставила кровавый отпечаток — и сказал:
— Я думаю, нам пора, ярл Орм.
Мы стали пятиться к выходу: я впереди, Финн за моей спиной. Тускло блеснул на свету клинок Финнова меча — он называл его Годи, Законоговоритель. Сейчас острие Годи было нацелено на Клеркона и ораву звероподобных рыл у него за спиной. Под этим надежным прикрытием мы и выскочили наружу, к долгожданной безопасности. Но даже тогда, в миг наивысшей радости — когда мы оба возликовали и невольно испустили протяжный вздох облегчения, — вкус вновь обретенной свободы был для меня отравлен горьким металлическим привкусом.
Я не мог отделаться от мысли, которая свербела в мозгу: волчьи стаи стягиваются, привлеченные запахом богатой добычи в виде серебра Аттилы. Коротышка Элдгрим и Обжора Торстейн — пленники одной из этих стай. Тордис оказалась в руках другой.
Добравшись до дома, я, прежде всего, выставил стражу, а затем собрал побратимов на альтинг. Торгунна подала нам вечернюю еду, но все были слишком возбуждены и озабочены, чтобы наслаждаться трапезой. Держа оружие под рукой, мы расселись вокруг очага и принялись держать совет.
Ботольв — молодой и горячий — настаивал на том, чтобы собрать все силы и ближайшей же ночью напасть на логово Клеркона. Ему не терпелось поскорее покончить с пришлыми наглецами. В противоположность ему Квасир занимал более осторожную позицию. Он предлагал запереть Клеркона в Гуннарсгарде, блокировав все входы и выходы, а тем временем обратиться за подмогой к ярлу Бранду. Торгунна хотела знать, что мы намерены предпринять для освобождения ее сестры. Ингрид просто рыдала.
Финн отмалчивался, не принимая участия в спорах. Разок он вышел из дома, чтобы проверить посты. Так я, во всяком случае, решил и в душе порадовался его предусмотрительности. Вернувшись, Финн ничего не сказал, а молча уселся в тени.