Я делаю шаг назад и растеряно смотрю на него. Я не хочу, чтобы он считал меня или Беа врагами, поэтому коротко киваю.
— И я увижусь с вами завтра, — он направляет два сложенных указательных пальца, словно, это пистолет на моего отца.
Когда мои родители провожают его к входной двери и прощаются, я остаюсь один в гостиной со стаканом виски в руках. Делаю еще глоток. Затем ставлю стакан на журнальный столик и надеюсь, что одолею лестницу наверх в свою комнату, прежде чем родители закончат стандартную процедуру прощания. Но когда я поднимаю взгляд, они уже стоят передо мной с темными лицами.
— О Боже, он так потолстел, — замечаю я. Это должно было их рассмешить, но никто не улыбается, и это абсолютно не важно.
Не изменяя выражения лица, мой отец садится в кресло и подает мне знак последовать его примеру. Я опускаюсь на диван.
— Ты совершенно не выглядишь счастливым, — добавляет он.
— И в тебе нет ни капли благодарности, — продолжает мама, которая сидит на подлокотнике отцовского кресла.
Но с чего, простите пожалуйста, я должен быть благодарен? Вообще-то я должен быть разъярен. Зол, потому что я прошел дальше только из-за того, что мой отец большая шишка в «Бриз». Беа должна была пройти дальше. Она заслуживала это. Но нет: ее неудача и мой успех установлены изначальными традициями. Всегда все одинаково: мне просто не позволено достигать чего-то своими силами.
Мой отец изучающе смотрит на меня, и когда я отвечаю на его взгляд, он улыбается и слегка качает головой, как будто хочет сказать: «Был рад постараться!»
— Я не хочу этого! Я хочу пройти все проверки, потому что я хорош в этом, а не потому что ты давишь на экзаменатора.
И кроме того я хочу пойти в институт с Беа, но не произношу этого в слух.
— О Боже, повзрослей наконец, Квинн. Я просмотрел видеозаписи вашей дискуссии. Эта твоя подруга размазала вас всех по стене, — говорит мой отец. Кажется, что в глубине души он ликует, как будто моя недостаточность хороший повод для радости.
— И почему тогда президент заинтересован в том, чтобы именно я принимал участие в дальнейших тренировках? И почему ты этого хочешь? — я просто не понимаю, что мой отец от меня хочет и что какие у него планы на меня. Иногда он просто игнорирует меня, так что у меня такое чувство, что ему безразлично все, что я делаю. И он всегда стоит на моем пути.
Наверное, он просто хочет сделать из меня лучшую миниатюрную копию его самого.
— О, мой дорогой мальчик, — подключается моя мать, которая к этому моменту пересела на диван и проводит своей грубой рукой по моему лицу. Ненавижу это. Я не маленький мальчик. Ей лучше оставить этот жест для будущего малыша.