Чертовы улицы. Чертовы наивные аборигены, наивно считающие красивую вывеску «Эльдорадо» достижением цивилизации. И не важно, что до этого самого «Эльдорадо» придется ползти по нецивилизованному льду…
И снова чертов Панкратов…
Она очень осторожно спустилась по обледенелой тропинке. На улице было так тихо и пустынно, точно уже наступила ночь. Хотя на самом деле было только семь часов вечера. Наверняка все приникли к экранам, поглощая очередную порцию бразильской жвачки… Еще одно достижение цивилизации «по-аборигенски».
Продукты для животных были представлены весьма скупо. В основном это был «Вискас». И дорогущий «Ройял Канин». Для персов. Подумав, Женя решила, что для кота, спасшего ей только что жизнь, грешно жадничать. И купила «Ройял Канин». Денег после этого осталось совсем мало. Но на подлого Панкратова Женя тратила куда больше… И денег, и времени, и сил.
Она расплатилась и вышла на улицу. Подошел трамвай, и теперь по улице вверх вместе с ней скользила целая толпа несчастных. Они двигались молча, сосредоточенно, боясь упасть. Так же, как и Женя.
Возле самого дома она все-таки грохнулась. Пытаясь подняться, Женя почувствовала, как ее ноги снова пытаются разъехаться в разные стороны. Шапка съехала набок от титанического усердия вернуться в нормальное положение. Пальто распахнулось. «Ну и вид у меня, — подумала Женя. — Как у разгульной пьяницы».
Чья-то рука схватила ее за шиворот, и на минуту Жене показалось, что она повисла в воздухе.
Потом-то Женя оказалась на земле, но все еще не могла понять, как это вышло.
— Какого черта вы летаете по гололеду на таких каблучищах? — услышала Женя брюзгливое ворчание над своим ухом.
Она подняла голову. В темноте ничего не было видно. Только абрис фигуры и спрятавшееся в темноте лицо неведомого спасителя. Она удивилась тому, что он еще держит ее, как будто она весит мало. Так мало, что ему это ничего не стоит. Надо же, подумала она. Какие у него, однако, сильные руки. Почему-то ей снова вспомнился Панкратов. За все пять лет Панкратов ни разу не поднимал ее на руки.
За шиворот тоже, добавила она ради справедливости, улыбнувшись.
— Спасибо, — прошептала Женя, почувствовав себя страшно неловкой, неуклюжей и виноватой во всех грехах.
— Не за что, — пробурчал он. — Идите осторожнее, раз уж вам пришла в голову такая кретинская мысль. Если вам надо красиво выглядеть — так все равно вас никто в такой темноте не разглядит… Заведите себе парочку нормальных ботинок на ребристой подошве… Или мужа с машиной.
— Непременно, — пообещала ему Женя. И пошла было дальше, но тут же упала снова, проклиная наглого, вечно пьяного дворника Сашу, который ленится посыпать песком обледенелые дорожки.