Приходится констатировать, что существующая ныне Российская Федерация — не Россия, а лишь государственное образование, существующее на части территории последней и не имеющее к ней никакого отношения ни политически, ни юридически, ни культурно. Это все ещё обломок созданного коммунистической партией на развалинах уничтоженной ею России Советского Союза — нереализованной заготовки «земшарной республики Советов». Развал СССР не привел к возрождению российской государственности. Тандем советоидной власти и советской же по духу интеллигенции другого результата и не предполагал. Правда о реально-исторической России оказалась никому не нужной, и её наследие не было востребовано. Востребованы были только отдельные внешние атрибуты, но и с учетом их использования уровень «уподобления» исторической России в целом (в одних областях он был большим, в других — меньшим) не превышал таковой конца 40-х — начала 50-х годов.
Однако сохранение советской идентичности при очевидном банкротстве в мировом масштабе коммунистической идеологии и необходимости возвращаться на естественный путь экономического развития не могло не породить многочисленных коллизий и противоречий, находящих выражение в чудовищных химерах: противоестественной и смехотворной мешанине символики и причудливом переплетении антагонистических воззрений. Власть, уже не помышляющая о коммунистическом мессианстве, но не желающая порывать с порожденным им советским наследием, нуждалась в добавлении к последнему и наследия тех, кто был её антагонистом. Так в устах носителей власти появились цитаты из «Наших задач» И.А. Ильина. Но чьи, собственно, «наши» эти задачи? Между тем ответ предельно конкретен. «Наши задачи» первоначально издавались руководством РОВС «только для единомышленников» — его членов. Ильин не только был наиболее ярким апологетом Белого движения (именно его взгляды наиболее адекватно выражают идеологию Белого Дела), но был организационно с ним связан, являясь официальным идеологом Русского Обще-Воинского Союза — организации, созданной генералом П.Н. Врангелем и объединившей в эмиграции чинов всех белых армий. Этот пример весьма характерен.
Нетрудно заметить, что все основополагающие установки и лозунги, которые сейчас вынужденно приняты государственной властью — культ российской государственности, идеология национального единства, озабоченность территориальной целостностью страны, отрицание «классовой борьбы» (вплоть до принятия закона, карающего за «возбуждение социальной розни»), экономическая свобода — чисто «белые». Это всё то, что было в старой России, за что боролись белые и всё то, что было так ненавистно красным. Но власть отождествляет себя не с белыми, а с красными, и ведет преемство не от исторической России, а от большевистского режима. Основное противоречие современной жизни — как раз и есть противоречие между объективно востребованными ныне «белыми» (то есть, собственно, нормальными, естественными и здравыми) идеями и устремлениями и «красным» происхождением тех, кому приходится их проводить.