Еще одна тысяча ступеней, но теперь вверх. Посещая Центральные острова, я порой жалел, что не явлюсь фанатом такого вида спорта, как бег по лестницам. Чтобы скрасить нудный подъем, я иногда наклонялся и, подобрав какой-нибудь камушек, кидал его вслед заходящему солнцу. Малыш-дискоид старался сбить пущенный моей рукой снаряд до его падения на землю, такой своеобразный вариант игры «кинь-принеси» со щенками. В данном случае, разумеется, о «принести» не было речи. Приносить моему «щенку» было нечем, зато в «догонялках» он дал бы фору любой собаке. Хотя и для дискоида игра была не такой простой, как может показаться, редкий камень в Архипелаге просто пролетит по положенной ему физикой траектории. Энергетическое безумство этой части мира заставляло пущенные моей рукой снаряды совершать довольно сложные воздушные пируэты. Да я и сам пытался сделать игру чуть сложней, меняя направление полета камня силовыми шлепками. Тоже игра, но уже для меня. Подправлять траекторию полета классической магией слишком опасно и непредсказуемо, астральной неэффективно, все остальные виды высоких энергий чересчур медленны для подобного. Оставалось использовать только тварную, неплохая разминка, особенно если учесть, что один такой силовой всплеск по энергозатратам равен забегу на сто метров секунд за десять.
Я поднялся на вершину внешней лестницы одновременно с последним лучом солнца, ускользающим за горизонт. Будь я поэтом, непременно повосторгался бы подобным символизмом, но, увы, мои способности на данной стезе дальше рифмы «ложка — картошка» не заходили. Поэтому, просто отметив этот факт, я спустился в амфитеатр Арены. Ночной бой имеет свои прелести, но никакого желания испытывать их на себе сейчас у меня не было. Решив отложить до утра попытку восстановить арсенал Ларта, я расчистил место от хлама и просто без затей лег спать.
О чем сразу же пожалел утром, проснувшись плотно завернутым в свой же собственный плащ, со связанными меж собой шнурками на ботинках и амуницией, перепутанной так, что гордиев узел на этом фоне выглядел блекло. Через полтора часа я кое-как освободился от плаща и смог развязать шнурки, не разорвав их, дальше дело встало. Моя логика категорически пасовала перед шедеврами узловязания. Вся остальная амуниция была переплетена так, что, развязав один участок, я еще туже заплетал другой. Малыш виновато терся о мои ботинки, даже принял красноватый медный оттенок, признак его глубочайшей вины, мол, не уследил, ты прости меня, а? Каждая моя неудачная попытка сопровождалась глумливым хихиканьем полутора десятков гремлинов. Уж кто тут наслаждался происходящим, так это, безусловно, они. Обычно паршивцы держались от нас на почтительном удалении, но сегодня я, видимо, слишком крепко уснул, понадеявшись на безопасность Арены и присутствие малыша. Как оказалось, зря, «щенок» не уследил, чем мерзопакостные обитатели амфитеатра и воспользовались, соорудив из моих вещей огромную веревочно-узелковую головоломку. Разрывать, разрезать или как-то иначе портить вещи не хотелось, слишком много времени я потратил на подгонку экипировки под себя. Гремлины, хоть, на первый взгляд, и беспечно наслаждались результатами своей проказы, от камней и прочих увесистых предметов, которыми я кидался, уворачивались легко. Постепенно жажда мести нерадивым созданиям вытеснила все остальные мысли, я был в бешенстве.