— У его высочества много дел. Когда он пять лет назад принял эту область под правление, тут процветал разбой, на восточном тракте, ведущем в сторону пресветлого леса, хозяйничали грабители, собиравшие дань с обозников и купцов. Его высочество неделями не слезал с коня, приезжал на денек искупаться и переодеться и снова уезжал. Вот и пришлось королеве нанять финансиста, который приезжает раз в месяц, проверяет наши расчеты и забирает положенную часть налогов. Ваша премия будет учтена при этих расчетах.
— И сколько она мне отвалила? — чувствуя в словах сеньора Дортилли недосказанность, подозрительно уставилась на него Иллира.
— Десять тысяч золотых.
— Дортилли… вы шутите? Я не могу столько взять, я это просто не заработала! Пресветлый дух, да сколько же тогда у меня жалованье в год?!
— Две тысячи, — жалобно выдавил мажордом.
— То есть… если я сейчас уволюсь… то вполне смогу купить парфюмерный магазинчик и спокойно пить чай?!
— Не могу знать, сеньорита Иллира, что вы сделаете с этими деньгами, — мажордом явно давал понять, что ни обсуждать эту тему, ни давать советов не имеет никакого права.
И вот теперь, проснувшись в новой постели и спокойно, даже немного отстраненно обдумав эту мысль, Иллира твердо решила, что никуда с этой должности не уйдет, пока не поймет, что другого выхода нет. Если ей удастся отработать еще пять лет, она сможет купить в родных краях приличное поместье, с домом, плодоносящим садом и виноградником и припеваючи жить с продажи фруктов. А если повезет и на голову упадет еще премия, то и быстрее. И это стоит того, чтоб быть осторожнее и бдительнее и дружить с очень предусмотрительным капитаном, сообразившим, что можно стоять за принца, а делать вид, что служишь королеве.
Девушка решительно встала с постели и направилась в ванную, дверь в которую открывалась из спальни. Неважно, что на улице едва рассветает, выспалась она просто отлично и теперь горела желанием поработать. Да и обойщики обещали прийти пораньше, закончить ремонт гостиной. Для нее Иллира выбрала точно такой же шелк, как в спальне, только фон бледно-бежевый, а листья у тюльпанов золотые.
После умывания девушка прошла к окну спальни, где за неимением шкафов хранила свой уэллин, бережно завернутый в шарфик. Провела пальчиком по упругой пока кожице, уловила легкий аромат и огорченно вздохнула, жаль, что такое чудо вскоре умрет. Капелька воды упала с намокшей во время умывания прядки волос, покатилась по поверхности уэллина и… пропала, словно ее и не было. Робкая надежда шевельнулась в сознании, и в следующий миг девушка уже лихорадочно натягивала туфли и застегивала пуговки блузки.