Осечка была и здесь. Журавлики, район дряхлых, перенаселенных домиков с палисадниками, выглядел как после землетрясения. Бульдозеры, словно танки, сокрушали жилые стены, обнажая беззащитное нутро былого жилья, самосвалы, кренясь на кучках битого кирпича, возили лом. Клим с трудом отыскал нужный переулок; все дома вдоль него были разрушены, а в конце, знаменуя собой будущую реконструкцию, высилась многоярусная башня из панелей, почти задевавшая низкие тучи. Ярчук бесцельно шел к ней, когда нужный номер дома вдруг обнаружился — на лежащей плашмя глинобитной стене, полузасыпанный кирпичной пылью жестяной транспарант устаревшего образца, с этаким скворечником для лампы.
— Роман-Ключевая В. Б.
Клим сверился с записной книжкой. Инициалы не совпадали, возможно, это была какая-нибудь родственница. Вряд ли эту находку можно было засчитать в актив.
Выбираясь из этих развалюх, Ярчук снова ощутил какое-то неудобство, зуд, начинающийся где-то внутри и переходивший на кожу. Подобное ощущение он испытал однажды в лагере, когда на лесоповале застудил спину и лечился электрофорезом. Клим остановился, недоумевая, посреди хаоса новостройки. И вдруг понял, откуда это ощущение. За ним следили. Следили, наверное, с самого утра.
Это чувство постепенно ушло уже в автобусе, куда он запрыгнул почти на ходу, раздвинув створки дверей. Этого следовало ожидать, если только его предположения верны. Сидя почти в пустом салоне, Клим машинально рисовал на затуманенном стекле две цифры — 30 и 58. Первая означала срок отъезда. Вторая — деньги, включая отложенные на билет, что надо было растянуть до этого срока. Цифры не радовали.
Этот ресторан в старой части города был переоборудован из провиантских подвалов старого купеческого дома. Сводчатые потолки и забранные коваными решетками оконца вдохновили реставраторов на псевдостарину — черные стулья-зидели, лампы с матерчатыми абажурами и накладные деревянные балки должны были создавать у выпивающих романтические ассоциации.
Соколовский уже сидел под простенком, увешанным жестяными щитами. На пустом столике торчали конические салфетки, словно миниатюрные куклуксклановцы.
— Привет.
Юниор, прищурясь от дыма сигареты, протянул руку.
— Падай… Что пьешь? Возьмем разгон на коктейлях?
Клим еще тогда отметил тягу этого юного спекулянта к деловитому, современному стилю, несколько переложенному на уголовный манер.
— Чуток чистой.
На щелчок пальцев юниора приблизилась дебелая официантка в старинном кокошнике и приняла заказ. Манекенщик особо тщательно остановился на выпивке.