— Присядьте, я сейчас.
Ярчук быстро натянул брюки, искоса рассматривая незнакомца. Тот все также сумрачно уселся на краешке стула, глядя в одну точку перед собой. Повадкой он напоминал отставного военного: плечи квадратные, приподнятые, уши приплюснуты к круглому черепу, взгляд до странности светлых выпуклых глаз неопределим. Клим пролез в тесную трикотажную рубаху, одернул ее на мускулистом торсе и уселся напротив гостя.
— Я вас слушаю.
Квадратный испытующе взглянул на него; Ярчук мог бы сказать — с повышенным интересом, не особенно идущим к этому раннему времени. Может, подставка Пана?
— Я по объявлению, — воспроизвел гость свою фразу. — Хотелось бы взглянуть на бумаги…
Клим удивился.
— Думаю, бумаги — дело последнее. Сперва, может быть, посмотрите хозяйство? Постройки, сад?
— Уже посмотрел, с вашего разрешения, — первый раз что-то вроде улыбки показалось на лице отставника. — Обошел все, чтобы вас не будить спозаранку.
«Ясно, — подумал Клим, — мы с ним расходимся в понятии „спозаранку“».
— Затемно, наверное, приехали, — вслух сказал он.
— Да, рановато, так уж получилось… Все-таки, бумаги бы посмотреть…
Определенно, здесь что-то нечисто. Клим насторожился, остатки сна улетучились. Он вышел в соседнюю комнату, достал из шкафчика папку.
— Вот, смотрите, здесь все.
Покупатель надел очки в толстой оправе, зашуршал бумагами.
— Так… план дома с постройками… страховой полис… а это из суда что — ага, свидетельство о праве наследования…
Ярчук прибрал постель с дивана, ожидая, пока тот закончит.
— Ну что, документация вас устраивает?
— Вполне. Главное, нет пристроек без санкции районного архитектора. Это, знаете, такая морока. Хотелось бы еще…
Замечание насчет пристроек было сущей чепухой. Клим прервал его:
— Неплохо бы, как говорится, быть взаимно откровенным… Разрешите взглянуть на ваши бумаги, в свою очередь. Знаете — я теперь дока в этих делах, знаю, что и кому полагается.
Отставник снова странно взглянул на него.
— На беду, как раз не захватил никаких документов. Могу лишь так представиться, словесно — если поверите…
Клим скупо кивнул: валяйте, мол.
— Степаненко Андрей Гаврилович, проживаю на Ждановской набережной, двадцать пять дробь один. Коренной горожанин, так что право на покупку есть.
— Достаточно пяти лет проживания, — сказал Ярчук. — А зачем вам, коренному горожанину, это бунгало? Я за него с вас могу заломить еще те деньги. Знаете, небось, теперешние цены на жилье?
Квадратный несколько смущенно изложил свою позицию:
— К природе начинает тянуть в зрелом возрасте, к древесности, к травке… Тем более, если вырос на лоне, так сказать… Ну, а если вы захотите с меня взять больше того, что в моих возможностях — что ж, останусь при своих интересах… на Ждановской.