Я покачала головой и в то же время удивилась тому, что Питер оказался настолько проницательным.
— Ничего. А сколько сейчас времени?
— Самое время выпить перед обедом. Могу ли я попросить Манро подать нам хереса, сэр? — спросил он у деда.
— Конечно, — последовал ответ.
Питер позвонил в колокольчик.
Дед ушел в библиотеку, и мы остались вдвоем. Я чувствовала себя ужасно. Питер закурил сигарету.
— Какой симпатичный молодой канадец. Ты о нем ничего не знаешь?
Не знаю почему, но я ощутила, что вопрос этот задан не просто так.
— В Монреале Грантов не сосчитать. Надо будет расспросить о нем отца в следующем письме.
— Меня удивляет то, что он не знает тебя. Неужели в вашем городе много таких красавиц, как ты?
— Спасибо за комплимент.
— Это не комплимент, а правда.
Тут появился с хересом Манро. Он опустил поднос на стол, и Питер наполнил мой бокал.
— Мне нравится здесь, — проговорила я. — Зачем нам уезжать непременно завтра? Нельзя ли погостить у деда еще сутки?
— А я думал, что ты хочешь поскорее вернуться в Лондон.
Я наклонилась к камину, чтобы Питер не мог увидеть мое лицо.
— Возможно, ты сочтешь меня непоследовательной, — проговорила я, — но я начинаю терять надежду на то, что мы вдвоем сможем отыскать убийцу дяди Эдварда. Я понимаю, что это именно я уговорила тебя принять участие в охоте, заставила тебя поверить в то, что мы можем преуспеть там, где потерпела неудачу полиция, но теперь я не настолько уверена в этом. События последних дней лишили меня такой уверенности.
— Это были самые лучшие дни моей жизни, — проговорил Питер негромко.
— Но почему? — не подумав, спросила я.
— Они подарили мне тебя.
Слова эти раздосадовали меня.
— А я не была бы настолько уверена в этом, — вызывающе проговорила я.
— Неужели я слишком самонадеян? — спросил Питер. — Как тебе известно, я не напрашивался. Я обещал себе, что буду самым благородным образом относиться к тебе, что не стану торопить и дождусь того, что ты полюбишь меня. Теперь я обещаю то же самое тебе и постараюсь выполнить свое обещание.
Он говорил так искренне, что в этот миг я устыдилась себя, потому что обманывала его. Тем не менее сказать ему правду было немыслимо! Я боялась — боялась не только Питера, но и того, что больше не смогу увидеться с Тимом.
И тут я решила, что раз и навсегда должна взять ситуацию в свои руки — что должна объяснить Питеру, чего жду от нашего брака, и не позволить страху или трусости сбить меня с ног.
— Я хочу, чтобы мы были друзьями, Питер, — проговорила я. — Настоящими друзьями. И я полагаю, что в той ситуации, в которой мы оказались, дружба будет наилучшим основанием для построения наших отношений.