— Ну… ну… Расписал-то как! Подумаешь, Марлинский… Зови в кабинет!
Дверь Маленькой комнаты отворяется, и входит молодая женщина. Пестрая в клетку широкая тальма с длинной пелериной не скрывает грации этой фигуры. Она среднего роста, но кажется высокой. Из модной шляпы-кибитки с высокой тульей и широкими лентами, завязанными под подбородком в пышный бант, глядят удлиненные темные глаза. Лицо матовое, неправильное, но необыкновенно выразительное. Сейчас оно полно грусти. Смущение придает ему неотразимую прелесть женственности.
Крякнув от удовольствия, антрепренер взбивает седые кудри. С низким поклоном он подвигает посетительнице единственное в комнате ободранное кресло.
— Что прикажете?
— Вот письмо от артистки Репиной.
— От кого?? — переспрашивает антрепренер и берет толстый конверт.
В письме знаменитая артистка рекомендует ему свою ученицу, Надежду Васильевну Неронову, и просит дать ей дебют.
— Это вы… Неронова?
— Я…
— Что она такое тут пишет? Вы в Театральной школе кончили?
— Нет… Я нигде не кончила. Я училась у самой Репиной. Все роли с нею прошла…
Антрепренер с отвисшей нижней губой глядит то на письмо, то на просительницу. Потом треплет себя за волосы.
— Тэ-экс… Дебют-то мы вам дадим, ангел мой… Как отказать Репиной? Нельзя отказать… Только труппа-то у меня уже набрана в полном составе. Почему вы так поздно?
— Дедушка был болен. Я не могла его оставить.
— Вот видите, дедушка помешал… А на дворе сентябрь. Разгар сезона… А вы что же? В водевиле хотите себя попробовать? Голос у вас есть?
— Нет… я… я… у меня… трагический репертуар… Для первого дебюта хотела бы сыграть Офелию из трагедии Гамлет…
Артист отодвигается со стулом, который трещит под его тяжестью. Вопросы так и дрожат на его толстых губах комика. Но он тактично сдерживается…
— Что ж, ангел мой!.. Валяйте Офелию… А на второй дебют что прикажете?
— Дездемону из трагедии Отелло. А на третий — Луизу Миллер из драмы Шиллера Коварство и любовь, — доканчивает Неронова, мучительно краснея от насмешливой улыбки толстяка.
— Тэ-экс… Стало быть, трагический репертуар?.. А мы им, по правде сказать, не баловались тут. С прошлого года, как провалились с Гамлетом, не тревожили Шекспира в его гробу… Уж это на вашей совести грех будет, сударыня… Что делать! — с комической важностью он низко кланяется. — Отпишите вашей покровительнице… Как звать вас прикажете?..
— Надежда Васильевна…
— Так вот-с, Надежда Васильевна, отпишите вашей покровительнице, что желание ее я исполню…
— О, как я вам благодарна!
— Хотя на первые роли у меня уже есть артистка… Любимица публики. И тягаться с нею вам будет трудновато…