Он уже не имел ни удержу, ни остановки.
Он бегал от одной к другой, поглощенный лихорадочным желанием менять свои удовольствия и свои капризы.
Между тем он приближался к роковым годам мужчины, когда страсти напоследок начинают бушевать с удвоенной силой и разум уже, ввиду ослабевшей воли, не способен противостоять их победоносному шествию.
Графиня Конкордия Васильевна употребляла все свои усилия, чтобы его исправить или, лучше сказать, вылечить.
Много раз она начинала серьезный разговор со своим мужем на тему о его жизни, ведущей к несомненной погибели, но из этого ничего не выходило, кроме резкостей с его стороны по ее адресу, и она должна была волей-неволей прийти к убеждению, что его болезнь неизлечима.
Тогда она покорилась, закрыла глаза на все, не желая видеть того, чему она не могла помешать.
Но нравственная гибель ее мужа соединялась и с гибелью его благосостояния, и не одного его, а ее, графини, и маленькой Коры, их дочери.
Граф Владимир Петрович в своих безумных увлечениях действительно потерял сознание о долге перед семьей вообще и перед женой, как единственной собственницей бесчестно расточаемых им денег.
Он положительно потерял совесть, которая одна в этом случае еще может удержать человека от падения по наклонной плоскости жизни.
Резкие, скажем более, жестокие слова Караулова, сказанные последним в квартире Фанни Викторовны, были забыты графом.
От огромного состояния его жены осталось немногим более половины.
Конкордия Васильевна, в которой проснулось чувство матери, заботящейся о будущности своей дочери, решилась сделать тяжелый шаг.
Она уже потеряла надежду вернуть к себе своего мужа, необходимо было спасти от него хоть часть состояния для себя и, главное, для маленькой Коры.
Рассказы о гомерических кутежах и безумных тратах графа Владимира Петровича Белавина, о которых говорили в Петербурге, доходили, конечно, да еще и приукрашенные до ушей графини Конкордии и еще более убеждали ее, что задуманный ею шаг сделать необходимо.
Однажды под влиянием полученного известия о новом безумстве своего мужа, она в присутствии Надежды Николаевны Ботт не выдержала и воскликнула:
— Этот негодяй, кажется, дождется, что я потребую у него отчета в моем состоянии, как у вора!
Г-жа Ботт бросила на нее загадочный взгляд.
Видимо, в ее уме созрело какое-то решение.
Доверчивая молодая женщина не заметила ничего в этом сосредоточенном выражении лица ее подруги.
— По правде сказать, я давно удивляюсь вам… — заговорила Надежда Николаевна. — Вы положительно святая простота!
— Что вы этим хотите сказать?