Тихо опустив голову на грудь, он отправился домой.
Неизвестно, принесло ли бы ему утешение, если бы он знал, что графиня Конкордия страдала не меньше его.
С момента, когда из ее глаз исчезла станционная платформа со стоявшем на ней Карауловым, она вдруг ощутила вокруг себя и в своем сердце какую-то пустоту. Ей показалось, что она из какого-то светлого, просторного, полного чистого воздуха храма опустилась в сырой, до непроницаемости темный и душный подвал.
Федор Дмитриевич быстро пошел по дороге к селу, но на повороте, с которого от него должен был скрыться железнодорожный путь, не удержался и, оглянувшись, остановился.
Солнце ярко светило, освещая рельсовый путь, и воспаленные от выступавших слез глаза Караулова не могли выносить этого сияния.
Он зажмурил глаза и рыдания подступили к его горлу.
«Лучше никогда не видеть неба, чем видеть его с порога ада…» — пронеслась в его голове где-то прочтенная им фраза, так подходящая к его положению.
Ему страшно, безумно захотелось побежать вослед за умчавшимся поездом, и он даже сделал порывистое движение вперед.
Это-то движение и возвратило его к сознанию: он быстро повернулся и пошел своей дорогой.
«Нет, чем дольше я не увижу ее, тем лучше… Надо вырвать из сердца эту любовь, это преступное чувство…
Она жена другого, жена его друга… Муж недостоин ее, но он муж… Он может исправиться… она предана ему, она вся — всепрощение, и они могут быть счастливы… — думал он.
— Счастливы! — поймал он себя на этом слове… Они… а я?..»
Этот вопрос жгучей лавой разлился по его измученному мозгу.
«А я… — повторил он вслух, — я буду работать… и страдать… Я буду лечить, но не излечиваться…»
Первым лицом, встретившим Караулова при входе в избу, был его денщик.
Почта на столе, ваше благородие… — по-военному отрапортовал он.
«Почта, какая почта? — мелькнуло в уме Федора Дмитриевича. — Кто мог писать ему?»
Прошедши в комнату, служившую ему кабинетом, он действительно увидел на письменном столе серый казенный пакет.
Он вспомнил.
«Неужели?.. Это судьба!..»
Дрожащей рукой Федор Дмитриевич вскрыл пакет и нашел в нем уведомление медико-хирургической академии о назначении времени докторских экзаменов по поданному им в академию прошению.
Прошение им было послано сравнительно недавно, а потому он и не рассчитывал на такой скорый ответ и именно в то время, когда он всей душой стремился в Петербург.
Это сразу оживило его.
Он будет в Петербурге, он увидит ее, он насладится созерцанием ее божественной красоты, он упьется звуками ее музыкального голоса… В последний раз он будет счастлив.