Контр-адмирал кивнул и начал пересказывать все услышанное от Лики менее получаса тому назад. На память он никогда не жаловался, так что рассказ получался достаточно подробным, с множеством мелких деталей, касающихся не только ее приключений, но и похождений Лидки со товарищи – ему не хотелось, чтобы любимую женщину заставляли бессчетное множество раз повторять одно и то же. Хотя при этом он, конечно же, прекрасно понимал, что иначе все равно не будет: доставленные ею сведения были слишком важными. Слушали его молча, не задавая никаких вопросов, и прервались лишь один раз – когда адъютант внес поднос с крохотными чашечками кофе для офицеров и знаменитой пол-литровой чашкой чая для адмирала. Дмитрий Валерьевич кофе никогда не пил, считая его чрезвычайно вредным для организма напитком; алкоголя он, впрочем, тоже не употреблял – правда, совершенно по иной причине: «Я свою флотскую бочку рома еще в молодые годы опростал, теперь разве что за победу выпью!» Дождавшись, пока адъютант скроется за дверью и на настенной контрольной панельке загорится зеленый огонек, оповещавший о восстановлении защитного контура, Чебатурин продолжил. Затем настало время роум-кристалла, и на огромном, вполстены, голоэкране возникли какие-то джунгли. Судя по тому, что изображение постоянно прыгало вверх-вниз, можно было предположить, что съемка велась встроенной в наручный комм камерой. Человек, делавший запись, явно снимал для себя, поэтому узнать, где и когда проводилась съемка, было нереально – для этого нужно было как минимум найти сам коммуникатор, точнее, его микрочип. Никаких особых звуков, кроме обычного лесного шума и шороха шагов, слышно тоже не было – неведомый оператор шел молча, ничего не комментируя и дыша, словно бывалый турист, привычный к долгим пешим переходам… или прошедший специальную подготовку десантник.
Затем джунгли закончились, и на экране возникла абсолютно круглая каменная площадка метров тридцати или немногим более того в диаметре. И тут же наступила полная тишина, будто внезапно вырубили звук. Как оказалось, нет – неожиданно появившийся «закадровый» голос негромко выругался, озвучив то, что мгновением раньше удивило просматривавших фильм офицеров: «Странно, тишина просто мертвая, такое ощущение, будто все звуки – вообще все – остались там, за границей круга». Несколько секунд тишину нарушал лишь гулкий отзвук шагов, затем раздалось: «Это базальт, самый обыкновенный базальт, только гладкий и ровный, будто стекло… впечатление, словно он оплавлен, но фон в пределах нормы…» Изображение больше не «скакало» – человек целенаправленно снимал, удерживая камеру горизонтально и медленно поворачиваясь вокруг своей оси, и зрители смогли внимательно осмотреть странное место. Действительно, идеально ровная площадка, с округлым провалом примерно метрового диаметра по центру. Оператор тоже его заметил и подошел ближе; изображение изменило ракурс, наплывая на непонятный предмет, и стало ясно, что это вовсе никакой не провал, как показалось вначале, а вплавленный в камень диск какого-то темного металла, вовсе не отблескивающего в солнечном свете. Оба разведчика ошарашенно переглянулись, и, взглянув в их побледневшие напряженные лица, Чебатурин мысленно усмехнулся: да, нелегко вам придется, ребята! Ведь для него, обычного флотского офицера, все и так уже более-менее ясно – вот она, причина войны: неведомый артефакт Чужих, ради овладения которым МФК и затеяла всю эту галактическую заваруху! А вам теперь придется еще ой как покрутиться, разыскивая и сам артефакт, и всех, кто хоть как-то причастен к его находке! Впрочем, ладно, не будем отвлекаться, ведь просмотр еще не закончен…