«Нет, этого не может быть! – полыхнуло в мозгу у Лидки. – Ведь это же…»
– Стойте, остановите, господин контр-адмирал, стоп! – закричала она, обращаясь к Чебатурину, как к единственному более-менее ей знакомому.
Сергей Геннадиевич послушно остановил воспроизведение, вопросительно взглянув на младшую Бачинину. Лика вздрогнула, а Неман, мгновенно напрягшийся, словно готовящийся к броску тигр, резко обернулся к ней. Совершенно спокойными остались лишь Главком, сидящий на диванчике рядом со своей кошкой, даже не удосужившейся раскрыть глаза, да сержант Баков.
– Простите, господин контр-адмирал, но мне кажется… кажется… – медленно, будто с трудом выговаривая слова, начала девушка. «Нет, нет, не смей! – зашелся криком в ее голове бесплотный голос. – Не смей, не отдавай меня!» Вдруг сильно закружилась голова, и Лидка, полуоглушенная этим надрывающимся голосом, изо всех сил прижала к ушам ладони и застонала. Политов заинтересованно приподнял бровь, и даже невозмутимый диверсант наконец соблаговолил взглянуть в ее сторону. Очень так задумчиво взглянуть, с прищуром, будто пытаясь увязать увиденное на экране и столь странную реакцию возлюбленной. Шум в голове, ясное дело, тише не стал, и девушка неожиданно разозлилась. – Да ни хрена себе, какая-то фигня стеклянная еще будет мне указывать, что делать, а чего нет! – зло прошипела она, даже не замечая, что говорит вслух. – Тоже мне, телепат долбаный!
Вспышка ярости, как ни странно, помогла, и голос поутих, хоть и не до конца: если мгновение назад она ощущала себя сидящей внутри огромного гудящего колокола, то теперь в голове словно работал небольшой трансформатор, на одной ноте зудящий: «Нет, нет, нет…»
– Возможно, – встряхнув головой, Лидка рывком расстегнула карман выданной в санблоке формы, куда она незаметно переложила драгоценный «волшебный фонарик», – наш противник – и все мы – ищем именно… это? – Она разжала мгновенно ставшую влажной ладонь, на которой лежал тускло отблескивающий кристалл. Присутствующие в каюте замерли, и девушка, машинально вытирая рукавом невесть отчего вспотевший лоб, пояснила: – Я нашла его на чердаке в доме посреди леса, где мы ночевали… наверное, это и был дом того человека… – Она кивнула в сторону замершего на паузе голоэкрана и вдруг с болью в голосе простонала. – Да заберите ж его, пожалуйста… кто-нибудь заберите… я… я не могу сама его отдать!
Среагировавший первым Данила сделал два плавных, слившихся в один шага, взял с Лидкиной раскрытой ладони кристалл и молча отдал его Неману, оказавшемуся ближе всех. Девушка сделала шаг назад и обессиленно опустилась, практически рухнула, в кресло, на подлокотнике которого уже сидел Баков. Парень ободряюще подмигнул и обхватил ее дрожащую кисть своей широкой теплой ладонью, которую Лидка благодарно сжала своими тонкими пальцами, и диверсант вдруг почувствовал огромный прилив нежности к этой сильной – и одновременно такой слабой девушке! А Лидка удивленно прислушивалась к своим ощущениям: ее отпустило. Вообще отпустило, будто и не было никогда ни этого голоса, ни непонятной зависимости от кристалла, ни самого этого идиотского кристалла. Осталась лишь пустота и необъяснимая, до головокружения, легкость в голове. Было ли это следствием того, что она отдала кристалл, или того, что Данила был рядом? Неважно. Просто хорошо, что он есть, что она больше не одна. Наверное, если бы он все время держал ее за руку, у нее и вовсе не возникло бы этой дурацкой зависимости от, как выяснилось (с ума сойти можно!),