? Но она привыкла их брать, а не давать, и потом – о чем говорить?
– Настоящие герои никогда не знают, о чем им рассказывать, – продолжал меж тем Сергей, теперь обращаясь к Элеоноре. – Поэтому вы, Бачинина, просто расскажите все с самого начала. О том, как нарушили личный приказ контр-адмирала, о том, как напросились на операцию, поставив под угрозу выполнение боевой задачи, о том, как провели несколько дней на занятой противником территории… Хотя герои, Элеонора, они ведь все такие, простого человеческого языка не понимают, а уж командного – тем более. Они ж всегда по своему усмотрению действуют, а потом в дерьмо попадают!
Лике захотелось съежиться, став совсем маленькой и незаметной. Хотя, конечно, интересно, откуда Чебатурин про дерьмо узнал? Или просто так, для красного словца, ввернул? Фигурально, так сказать? Мельком бросив взгляд на коллегу-стажерку, девушка против воли усмехнулась: вот уж кто действительно постарался уменьшиться, даже крашеную голову в плечи втянула. Похоже, поняла-таки, бедняга, что ни за что ни про что под раздачу попала.
– И что же вы молчите, Бачинина? – нарочито удивился адмирал. – Неужели рассказывать о своих приключениях тяжелее, чем в них вляпаться? Или просто стыдно рассказать о том, что своим присутствием вы могли поставить под угрозу выполнение операции? Подставить людей, кто, так или иначе, принимал и принимает участие в вашей собственной судьбе? Не слышу ответа, Бачинина?..
Лика неожиданно разозлилась. Да какого хрена, в конце-то концов?! Эх, если б не вся эта треклятая субординация, она бы ему ответила! Так бы ответила, чтобы навек запомнил…
– Идите, стажер. Вы сами видите – наша героиня сейчас не способна сообщить что-нибудь внятное. Идите на главный командный пункт, там вас ждут, я распорядился. Думаю, для начала будет неплохо сделать, так сказать, обзорный репортаж из жизни корабля.
Девушка послушно кивнула и встала. Вид у нее был такой, будто она сейчас выйдет из кабинета и прямо в приемной грохнется в обморок. Впрочем, там есть Петюнчик, он, в случае чего, не подведет, заодно и номер личного комма выведает, и свидание в офицерском баре назначит.
– Так я могу идти?
– Идите, – буркнул Чебатурин. Лика продолжала сидеть, не зная, что делать дальше. То ли ждать «дальнейших распоряжений», то ли тоже встать. По субординации ей не полагалось сидеть, когда старший по званию стоит, но Чебатурин ведь сам усадил их.
Сергей Геннадиевич закурил новую сигару, совершенно позабыв, что в пепельнице тлеет предыдущая, и принялся ходить вдоль стены. Похоже, он действительно волновался, хоть на немного, но оттягивая дальнейший разговор.