Беспокоило меня сейчас совсем другое. Я не мог сидеть с ними всё время в кабинете Кумыш, не объяснив им ситуации. Но как они воспримут её, как отнесутся ко всему этому маскараду. Но Курбанов и тут выручил меня:
— Разыщи, пожалуйста, Ташли-ага, — попросил он. — Вместе с ним мы зайдём в ваш дом, поздравим твоих родителей, а потом вернёмся ко мне и поговорим. Хорошо?
Ташли-ага, к моему счастью, был у себя в кабинете.
А через пятнадцать минут мы уже вместе подходили к медпункту. Ташли-ага чувствовал моё волнение, поэтому, не доходя до медпункта несколько шагов, остановился и сказал мне:
— Не волнуйся, Ашир. Кроме всего прочего, ведь это теперь твои близкие родственники. Я знаю полковника Аймурадова и уверен, он поймёт, что при таких обстоятельствах иначе поступить было невозможно. Ведь ты-то не виноват, что у тебя такой упрямый отец, верно?
Верно то оно верно, да разве от этого мне было легче? Вот ведь чем оборачивается его упрямство — лучшие люди аула просили его отказаться от его затеи, а он стоял на своём, пока не пришлось всем вместе дать ему урок, о котором он к тому же пока из догадывается. А теперь в эти игры с переодеваниями и маскировкой я должен втягивать и родителей Кумыш.
Как и предполагал Ташли-ага, полковник, выслушав его рассказ, усмехнулся и, видя мою подавленность, потрепал по плечу, пытаясь приободрить.
— Всё наладится, Ашир, — успокоил он. — Иногда, я знаю это по своей службе, приходиться применять маскировку. Лишь бы любили друг друга, всё остальное не имеет значения.
Мне показалось всё же, что тётя Дженнет не отнеслась к рассказу Ташли-ага так легко, как муж. Она выслушала всё молча с каменным лицом, и только по тому, как крутила свой носовой платок, видно было, что она очень переживает. И после слов полковника она не произнесла ни звука.
Пока Ташли-ага расспрашивал моего тестя и его жену о новостях, Алланазар Курбанович отвёл меня в сторону.
— На утро после свадьбы ты сидишь один и вид у тебя совсем не радостный. Может быть что-нибудь случилось, Ашир?
— Спасибо, ничего. Я же сказал вам, что буквально заболел этой идеей с промывкой использованной воды. А здесь сегодня единственное место, где можно было подумать об этом без помех.
— Выходит, мы помешали тебе?
— Я всегда рад вас видеть, Алланазар Курбанович. У вас лёгкая рука. Если бы вы не поддержали меня…
— Начальству нельзя говорить комплименты, Ашир. Не то придётся говорить их всё время. Значит, ты до чего-то додумался?
— Это так, ещё первый росток, Алланазар Курбанович. Понимаете, я подумал, что…
И я стал развивать перед начальником управления мелькнувшую у меня мысль найти способ, который позволит собрать все оставшиеся после полива воды в каком-нибудь одном месте.