— Сергей Иванович, что-то случилось? — наконец не выдержала я. — На вас прямо лица нет.
— Да нет, Оля. Все в порядке. — Он помолчал, затем добавил:
— Просто иногда получается так, как мы совсем не ожидаем, а порой меньше всего хотим, чтобы произошло то или иное событие.
— Может, я могу чем-то помочь? Вы же знаете, мы все готовы все сделать для вас. Готовы под самым сенсационным материалом поставить вашу фамилию, — сделала я попытку пошутить. — Готовы даже на такую жертву!
Он едва заметно улыбнулся:
— Боюсь, Оля, что здесь ничем не поможешь!
«Лада» вдруг чихнула и дернулась, бесцеремонно прерывая наш тет-а-тет.
— Уже ничего не исправишь, — бормотал Сергей Иванович, погруженный в свои невеселые мысли. — Я такое натворил, что и… — Он махнул рукой и отвернулся к окну. — Забудьте, Оленька.
Я встревоженно посмотрела на него, но тут «Лада» чихнула еще раз и затряслась.
— Нет, нет, нет! — испуганно запричитала я, мгновенно забывая обо всем. — Что с тобой, солнце мое? Ты не можешь так поступать, это нечестно!
Посмотри на меня, я вон сколько тружусь — и ничего!
— Так она же не человек, — резонно заметил Кряжимский, — Но и ей отдых и забота нужны, иначе никак.
Я, увы, не принадлежу к тем чудо-женщинам, которые в подобных случаях с холодным мужеством открывают капот, хладнокровно созерцают запутанный, как разъяренные змеи в мешке, клубок проводов и прочие загадочные приспособления, находят неисправность и мгновенно устраняют ее. Мы кое-как с грозно взрыкивающим мотором и частыми непредусмотренными остановками добрались до аэропорта. Времени оставалось впритык. Сергея Ивановича у меня буквально похитил невесть откуда появившийся Ромка, и, нагруженные чемоданами, они оба с удивительной быстротой исчезли с глаз долой. Я успела только помахать Сергею Ивановичу рукой, когда он, уже освобожденный от своего немыслимого багажа (что же он все-таки, интересно, с собой везет?), проходил регистрацию. Рядом возник Ромка.
— Эх, море! — мечтательно произнес он, провожая глазами скрывающегося за дверями Кряжимского. — Жара, оживление, веселый шум…
— Вот-вот, прямо наша редакция, — согласилась я. — Как кстати, что рабочий день уже начался.
Ромка поперхнулся, неуверенно вякнул утратившим одушевление голосом что-то про дельфинов и чаек, но тут же воспрянул духом, ибо работу свою любил.
— Довезете? — с надеждой спросил он.
— С удовольствием бы, — мрачно ответила я. — Но боюсь, сегодня не я езжу на «Ладе», а она на мне.
Докатившись, по-другому и не скажешь, до станции техобслуживания и оставив там свой закапризничавший автомобиль, я решила забежать домой пообедать и переодеться. Небо угрожающе темнело, и в результате на работу я добралась только к трем часам, насквозь промокшая, клацая зубами от холода, но преисполненная боевого духа и упрямой бодрости.