Я развожу руками, с искренним приливом извинения.
— Ну, что поделать. Пострадал на тяжком преподавательском фронте. Несчастный случай. А теперь вот уволить меня хотят, за прогулы. Надо бы пойти, документы забрать, да народ попугать.
Он усмехается и, подойдя поближе, интересуется.
— Извините, что отрываю. Но где же это вас так?
Тяжело и непритворно вздыхаю, придерживая шарф. Архонт, это уже точно параноидальная привычка вырабатывается!
— Знаете… Не помню как вас зовут… Кислота. Несчастный случай на производстве, так сказать.
— Евгений. Женя. — Неловко улыбается он, и протягивает руку для пожатия.
— Я… кхм… Ярт. — Отвечаю я, пожимая его довольно крепкую, хоть и слегка потную ладонь.
Он немного мнется, но, наконец, продолжает.
— То есть на ваш факультатив мы с Ксаной уже не запишемся, так?
Я медленно качаю головой:
— Увы, Евгений. Судя по всему, я здесь больше не работаю. Ну и не жалко, на самом деле. — Руинами губ под шарфом издаю тихий смешок.
— Ясно. — Кивает он в ответ, поправив воротник своей рубашки.
А вот это интересно. Сектант? Юношеское противоречие? Или что еще? Так, стоп паранойя! Но на цепочке у него под рубашкой висит пентаграмма, вот как. Уж ее я узнаю и замечу по одному концу, который выпростался на мгновение, пока Женя поправлял цепочку.
— Евгений, а вы не против поговорить со мной в университетской столовой, если есть такое желание, чуть позже, когда я заберу свои документы? Где-то через полчаса… Или у вас пары?
— Можно на «ты», вы же старше. — Взмахивает он рукой. — Да нет, там ничего интересного. Опять лекция по истории Азии и Африки… Давайте, почему бы и нет? Мы с Ксаной все равно забить собирались и там посидеть немного…
Кивнув ему еще раз, я с очередным тяжелым вздохом, разворачиваюсь и вновь начинаю подниматься по лестнице. О нет, все выше и выше. А опираться на Ави — это как-то моветон.
— Я непобедим. Я — непобедим! — Тихо шепчу себе под нос, пробираясь сквозь искривленные конструкции, зависшие над перекрученной лестницей.
Зачем я иду туда? Что меня там ждет? Не знаю, но если везде плохо, а позади лишь твари, алчущие моей крови, то, значит, надо идти вперед. Ползти, двигаться. Капли слизи смачно падают на серый бетон под моими ногами, без звука и следов, мгновенно всасываясь в жадную поверхность. В этих катакомбах — единственное, что мне остается — идти.
Выбравшись из-под завалов следующего пролета, я оказываюсь в когда-то жилом секторе. Череда дверей, где-то выбитых, а где-то заколоченных. Одинокая лампочка под потолком, давно не светящая. Но мне и не нужен свет — всё вокруг как и всегда залито серым свечением, позволяющим мне видеть достаточно хорошо. Только вот, мне кажется, что лучше бы я не видел… И пробирался в полной темноте. Кстати, а, наверное, обычные люди, если таковые вообще есть здесь — блуждали бы во мраке, боясь каждой тени.