Ипат очнулся и ошарашенно посмотрел по сторонам.
Эх!
Он оттолкнулся от стены и пошел прогуляться по зданию вокзала, рассеянно перешагивая через ребятишек, которые прямо на полу играли своими прошлогодними снами. А их мамаши сидели на скамеечках и монотонно вязали длинные, скучные сплетни, тщательно отсчитывая петли и стараясь не пропустить ни одной достоверной подробности. Время от времени какая-нибудь из них поднимала то, что у нее получилось, повыше и спрашивала у своих подруг:
- Ну как?
И те одобрительно кивали, не отрываясь от работы, чтобы, не дай бог, не пропустить свою очередь похвастаться сделанным. Иногда самая толстая из них просовывала ногу под скамеечку, на которой сидела, и, тщательно прицелившись, пинала в корму собственного крохотного мужа, который с такими же мужьями других женщин прятался там. Мужик мгновенно летел вверх тормашками, но уже через пять минут, всласть наматерившись, снова присоединялся к тесному кружку таких же, как и он, обездоленных браком, чтобы спокойно попить пивка, посудачить о женщинах и перекинуться в картишки.
Ипат уже сворачивал за угол, к буфету, когда сквозь шум вокзала пробился крик: "Проворонили, гады!" Наступила мертвая тишина. И в этой тишине все услышали отчетливый шум мотора взлетающего самолета, который постепенно перешел в клекот и стал удаляться.
Вокзал охнул и встал на дыбы. Воспользовавшись этим, Ипат проскочил под стеной в том месте, где она приподнялась над полом метра на два, кстати - вовремя. Стена мгновенно опустилась. А в зале аэропорта поднялись душераздирающие вой и крик. Сквозь обширные окна можно было видеть, как толпа ринулась к окошечкам касс. Несколько человек подскочили к служебному входу и стали палить в него из старинных дуэльных пистолетов.
Прямо из стены вдруг выпрыгнула группа милицайтов, закованных в старинные рыцарские латы и вооруженных дубинками и ночными горшками. Толпа встретила их нестройным залпом, который, впрочем, не причинил милицайтам никакого вреда. А из дверей багажного отделения и буфета, видеокооператива и комнаты отдыха лезли уже другие вооруженные штакетинами милицайты.
Напрасно седой мужчина в лиловом парике размахивал веревкой и кричал: "Линч!". Напрасно худая девица, одетая в штормовку с протрафареченной на спине надписью "Беломорканал", щедрой рукой рассыпала по сторонам бомбочки из магния и бертолетовой соли. Напрасно двое десятилетних пацанов швыряли с верхней галереи цветочные горшки, подбадривая друг друга индейским улюлюканьем. Напрасно...
Толпу быстро и организованно смяли, и она побежала. Под напором людских тел входные двери были сорваны с петель, послышался звон стекла. Словно паста из тюбика, толпа выдавливалась на улицу, где побоище сейчас же прекратилось. Милицайты занялись патрулированием пустого зала, а те, кто оказался вне вокзала, стали искать автоматы для продажи газированной воды.