Ну и началось. Мама тут же взяла в помощницы Люсю, она лучше печатала, а сама подбирала цитаты и надиктовывала, получалось очень быстро, благо доступ к литературе всегда был. «Вот видишь, человек с высшим образованием всегда найдет достойный способ заработать себе на кусок хлеба!» Ну да, вчера еще мать по вечерам перевязывала драный секонд-хенд, а сегодня уже вспомнила про свое образование! Но Люся, как всегда временно, воодушевилась, изображала деловую женщину. Клиентов встречала при параде – помада, туфельки, костюмчик из белорусского трикотажа с искусственной чебурашкой на воротнике и обшлагах. «Проходите, пожалуйста, в комнату, можно не разуваться. Какие темы вас интересуют?» А потом все стало опять рутиной. Люся выходила в халате: «Сколько страниц? Название написали? За срочность будет дороже». Бывало, что сидела в последнюю ночь, халтурила. Интерес пропал, ее контингент – женатые на заочном и уставшие от тусовок маменькины сыночки-дочки, которым некогда тратить время на писанину.
Ну, вот и Вадик так же. Сначала конфеты-букеты, летящая походка, ожидание звонка, а потом… Непонятно что. Сердце не замирало, и коленки не дрожали, как тогда, правда, тогда ей действительно было двадцать.
А может быть, она вот и есть такая Люся – спокойная, без горения? «Раз завел любовницу, значит что? Значит, дома плохо! У детей наверняка в школе проблемы, это уж поверь мне, я по Вовке знаю, – просвещала Ольга. – Это раз. Два – они женаты много лет, он ее из секретарш вытащил, теща вообще деревенская неотесанная баба. Откуда там может быть дома взаимопонимание? А ты? С Блоком, с Кафкой, со своей библиотекой, с мамой-гуманитарием! Соображаешь? Вот и куй железо, пока оно очень даже горячее».
И Люся ковала – всегда была дома по вечерам, лишнего не просила, улыбалась, в постели изображала радость, то тихую, то громкую, в зависимости от его настроения. В этом плане Вадик был тривиален, без вывертов – в хорошем настроении шутил и смеялся, в плохом – молчал или ругал сотрудников своего ненаглядного банка. С Сергеем Люсе было гораздо сложнее, он мог заорать на фоне полного благополучия или развеселиться от бутылки пива после вспышки гнева.
Один только раз Люся позволила себе с Вадиком выступить, да и то с маминой подачи. Он все время сокрушался по поводу их старенькой печатной машинки: «Как вы работаете, это уже даже не вчерашний день, вот закончу отчет и к Восьмому марта принесу вам компьютер!» Мама вечером покачала головой: «Я надеюсь, это не прощальный подарок?» Люся на следующий день повторила мамины слова. Он промолчал, только посмотрел как-то странно. Компьютер так и не появился, что-то там долго не получалось, потом возникла Люсина неожиданная беременность, и стало ни до чего.