Ольга была категорична: «Рожать, рожать, конечно, и без всяких разговоров! Большего счастья, чем ребенок, у женщины нет, уж поверь мне как матери». Люся вяло сопротивлялась: надо же от любимого, и чтоб оба хотели, а она не любит. «Кто тебе сказал такую чушь?! Будь практичнее, рассматривай Вадика как хороший генетический материал, а остальное потом приложится. Если бы ты знала, что такое ребенок! Тебе же еще не дано прочувствовать!»
Люся не знала, в каком месте у Ольги находилось счастье. Рожденный от большой любви, но, видимо, неудачный генетический материал Вовка большую часть жизни проводил в углу и был круглый год лишен за провинности сладкого, кино и мороженого. Ольга не гнушалась и подзатыльник отпустить, и оплеуху. А сыночек, бывало, посылал маму на три буквы, это в десять-то лет! Конечно, Ольгин опыт – это еще не все, как-то ведь бывает и у других? Люся представляла себе: вот Вадик приходит с работы домой, сопливые дети, не отрываясь от дурацких мультиков, протягивают ему дневники с двойками. На кухне гора немытой посуды, жена в мятом халате, расплывшаяся от двух родов, начинает ежедневную вечернюю ругань. У нее темные усики над верхней губой трясутся от ярости, вторит визгливым голосом теща. А здесь? Тихо, чисто. Мама – работник архива, общается на интеллигентные темы. Люся – нежная, юная и покладистая – кормит кудрявого иконописного младенца грудью… Получалось, что жена – устаревшая плюшка-кошелка, а она, Люсенька, молодая, сильная любовница. Бес в ребре. Банально, но даже приятно.
В таком радужном убеждении Люся пребывала, пока на городском празднике не встретила Вадика со всем семейством, Ольга в качестве исключения потащила Вовку смотреть на салют и прихватила Люсю. Детей она плохо рассмотрела, они ездили вокруг на роликах, отметила только, что девочка красивая, темненькая, в распущенные волосы вплетены какие-то красные бусинки. Посреди толпы вышагивала девица или дама ростом около метра восьмидесяти, из которых полтора метра занимали худые мускулистые ноги на шпильке. Выше кожаных брюк располагалось что-то обтягивающее и сверкающее с глубоким вырезом, затем два пласта блестящих черных волос с огненно-рыжими прожилками, бордовый рот и узкие темные очки в красной оправе. Сзади семенил Вадик, почти на голову ниже жены.
Прошло по крайней мере минут пять, прежде чем Люся с помощью Ольги смогла связать всех этих людей в одно целое. «Вон твой, гляди, свою выдру вывел погулять, как кобылу! Кобыла и есть!» Владик действительно победно скалился и был похож на мелкого лавочника. Как будто ему неожиданно привалили деньги и он купил вот это длинное пальто, и вот эту породистую лошадь. Куда-то девалась его солидность и значительность.