— Боже, сам пожаловал!
Секундой позже в магазин вошел Дейли-старший, пребывавший в столь же скверном, что и его отпрыск, настроении.
— Привет, пап.
Не ответив на приветствие, старик обежал взглядом кабинет.
— Слышал, кого арестовали? Гарета Дюпона. И обвинение ему предъявлено не только в ограблении, но и в убийстве Эйлин. А это означает, что под залог его не отпустят и он будет находится, как мне сказали, в тюрьме Льюис.
— Хорошая новость.
Лицо Гэвина Дейли потемнело, как предгрозовое небо.
— И что же тут хорошего? Я хочу вернуть часы. Мне нужно найти кого-то, кто поговорил бы с ним в тюрьме. Дюпон должен знать, где они.
— Ты же вроде бы говорил, что часы в Нью-Йорке.
— Я так и думал, но подтверждение не пришло, а это плохой знак.
— Может, кто-то в тюрьме и поговорит с ним, если подмазать.
— Может быть. — Гэвин Дейли еще раз прошелся глазами по выставленным образцам и вдруг протопал к той самой паре китайских ваз, продать которые Лукас пытался чуть раньше. — А они как здесь оказались?
— Хороши, да? Отличная покупка. Взял всего за сотню фунтов, а стоят они никак не меньше пары сотен тысяч.
— Неужели?
— Конечно! Девятнадцатый век, кантонские.
— Не объясняй, без тебя знаю. И что, и откуда.
Лукас с гордостью постучал себя по лбу и самодовольно ухмыльнулся:
— Видишь, что-то от тебя передалось и мне.
— Вот как? — Гэвин Дейли взял одну из ваз и внимательно ее осмотрел. — Говоришь, передалось?
— Да.
— У кого ты их купил?
— У одного парня. Кто такой, не знаю, никогда раньше не видел. Пришел с улицы, спросил, сколько я дам. Он даже не понимал, чем владеет!
— Как и ты! Хочешь продать за две тысячи?
— Неплохая прибыль!
— Эти вазы эпохи династии Мин. Есть несколько сколов, из-за которых цена будет меньше, но на аукционе, «Сотби» или «Кристи», за них могут дать около ста тысяч.
— Ну ничего себе. — Лукас разволновался, увидев перспективу решения всех своих проблем. — Черт!
Вековая фарфоровая ваза с грохотом упала на пол и разлетелась на десятки кусочков.
Не веря своим глазам, Лукас в ужасе уставился на старика:
— Черт! Ты ее уронил! Ты уронил вазу!
— Какой я неуклюжий! — Дейли-старший взял вторую вазу, а секундой позже и она выскользнула из его пальцев и последовала за первой. — Упс!
Сначала Лукас подумал, что отец пьян или, того хуже, у него развивается старческое слабоумие или какая-то другая болезнь. Ни шока, ни даже удивления на лице старого антиквара не отразилось — только злость и гнев.
— Как же ты глуп!
— Глуп? Я? — взорвался Лукас. — Посмотри, что ты натворил! Рехнулся?
— Рехнулся? Нет. Но я чертовски зол. И глубоко разочарован. Разочарован твоей тупостью. Эти вазы принадлежали твоей тете. Тот, кто забрал их, не понимал, что к нему попало, и сбыл по дешевке уличному барыге. А ты их купил. — Он покачал головой.