– Ну.
– Где поселился?
– В общаге пока.
– А родные твои где?
– Мать в Нововятске.
– Да не краснейте вы, большие же ребята. Один ученый, молодец. Другая – тоже умница. В технике хорошо понимает. А работает не хухры-мухры – в Министерстве обороны.
Виктор вскинулся на Лену, которая инстинктивно дернула головой, рассыпая темные волосы. Она была розово-смуглая и пухлоротая, с пушистыми узкими бровями и прямым носиком. Под голубой кофтой круглились крепкие груди.
Зазвонил телефон.
– Да, Петр Евгеньевич? Поняла. Позвонить Ермакову, чтоб был у вас в шесть. – Валентина повесила трубку, покосилась на дверь начальника. – Дела, дела… Некогда с вами. Значит, Виктор, одобрили твой проект? Что ты там, говорил, строишь?
– Так я ж это… экран… на роддом. Где это… где чертежи-то мои? – он заозирался.
Лена хихикнула. Чертежи были найдены на шкафу (сунул их туда и забыл). Виктор развернул лист:
– Вот это больница. Роддом то есть. Это большой план. Так всё будет выглядеть.
– Интересно, – прощебетала Лена.
Он ответил польщенной усмешкой, аккуратно свернул чертеж в трубу.
– И вы всё сами придумали? – спросила она.
– Работа такая, – он за секунды вошел в роль славного мирового парня и почувствовал, что у него есть шанс. – Можно вам позвонить?
– А зачем? – Она наклонила голову набок.
– Чтобы сказать вам что-нибудь приятное.
Валентина, что-то записав карандашом, протянула Виктору листок. Он подошел, пританцовывая, заглянул в бумажку:
– Это ваш или Ленин?
– Стара я для тебя, – сказала Валентина.
– А у меня телефон в общаге. Провожу вас, Лена?
– Вы идите. Мы еще здесь посидим.
– Я вам позвоню… Я позвоню! – Последнее он выкрикнул и пропал в коридоре.
– Медведь из тайги, – сказала Лена.
Виктор позвонил тем же вечером. Говорил сдавленным голосом, побеждая застенчивость. Позвал в кино назавтра же на вечерний сеанс. Лена отказалась: завал работы, не может завтра.
– Послезавтра давай! – предложил Виктор.
Честно было бы ответить: “Да, конечно, когда угодно”, но она считала умным потянуть и чувствовала в этом что-то необычайно приятное.
– И послезавтра не могу.
– А тогда когда? – спросил Виктор скорбно.
Ее ощущения стали почти приторными, мысли пропали, и теперь не терпелось ответить навстречу наслаждению: “Никогда” или “В следующей жизни” – но всё же она предпочла неопределенное:
– Ну, когда-нибудь…
– На выходных?
– Может быть…
– Я позвоню!
Назавтра он не звонил. Лена пила холодный чай, сидела, подперев голову, а сумерки сгущались не только за окнами, но и внутри нее. В темноте она нехотя встала, зажгла свет, и тут зазвонил телефон. Лена дернулась, пропустила один звонок, другой, прежнее сладкое ощущение зашевелилось… Третий звонок… На оконном стекле рассеянно мерцало отражение кухни.