Но, надо торопиться... БДК с выделенными нам в подкрепление уланским полком и двумя артиллерийскими 4-х фунтовыми (по-нашему, 87-мм) батареями уже вошли в Босфор, и встали на якорь напротив бухты. Еще до заката конвой должен пройти Дарданеллы. Груженые снаряжением бойцы по трапу поднимаются на борт. Скрипят блоки крана, цепляющего стальными стропами первый БТР. Так и слышится визгливый вопль автовладельца из моего времени: "Краску, краску не поцарапай, скотина!".
- Господа офицеры?! - оборачиваемся и видим "чудо в перьях". Иначе не назовешь этого господина в голубом мундире, отделанном шнуром, бранденбурами, финтифлюшками, с шапкой, верх которой был почему-то квадратный... Короче, мечта вражеского снайпера. А господин берет под козырек и представляется, - Полковник Жданов Владимир Петрович, 10-й Одесский уланский полк, господа. Позвольте узнать, с кем имею честь?
- М-да, - думаю я про себя, - так вот ты какой, "голубой улан". Надеюсь, хоть дело свое ты знаешь? - а вслух, как-то параллельно, прикладываю руку к козырьку защитного кепи, - капитан морской пехоты Рагуленко Сергей Александрович. - А сам, пока Давыдков представляется, думаю, - Наверное, мы кажемся ему такими же дикими, как и он нам. Наша форма отдаленно похожа на ту, что носит сейчас местная пехота, но только отдаленно. Сходство разве что в головных уборах. Ну, какой дурак решил ввести в русской армии в качестве головного убора кепи? Наверное, во всем виноваты ветры либерализма, занесли заразу. Правда, фуражка при полевой офицерской форме - тоже дурь невероятная. Если надо одеть каску, то непонятно, что делать с фуражкой. Под погон ее не засунешь, и поверх нее каску не оденешь. И кроме того, сразу подсказка снайперу или разведчику - вот он хер официр.
Вот так мысли и мечутся у меня в голове, когда мы разглядываем друг друга. Полковник с одной стороны, и капитан с поручиком, с другой. Только вот полковник той армии, что в эту войну ничего героического свершить еще не успела, зато "косяков", особенно на Кавказе, успела упороть предостаточно. Достаточно вспомнить только Баязет, где наши бомбовым ударом спасли кучу народа, и помощь наших кораблей в подавлении мятежа в Абхазии. После того, как корабельная артиллерия превратила турецкий десант в форшмак с яйцами, седобородые старейшины наперегонки помчались изъявлять покорность и клясться в верности Белому Царю. Знают ведь, суки, что ничего им не будет, даже не выпорют. Царь у нас, точнее у них, хоть и настоящий, но добрый. Временами, даже слишком.