- Очень хорошо сказано! - воскликнул Желябов, - я полностью согласен с вами.
- К сожалению, это не мои слова, - ответил я, - ваш современник и коллега по "Народной воле" Лев Тихомиров после цареубийства, совершенного вашей группой, разуверился в правильности пути, по которому вы шли, и эмигрировав в Европу, и выпустил там брошюру под названием "Почему я перестал быть революционером". Фраза, которая вам так понравилась, это цитата из его брошюры
- Лев Тихомиров, - Желябов наморщил лоб, - я кажется слышал это имя. И что же он еще написал?
- Вот, например, эти замечательные слова о тех, кто любит говорить от имени народа: "Конечно, со стороны можно услышать множество фраз о "возвращении власти народу". Но это все не более как пустые слова. Ведь народ об этом нисколько не просит, а, напротив, обнаруживает постоянно готовность проломить за это голову "освободителям". Только отчаянный романтизм революционеров позволяет им жить такими фикциями и третировать русскую власть, как позволительно третировать власть какого-нибудь узурпатора. Русский царь не похищал власти; он получил ее от торжественно избранных предков, и до сих пор народ, всею своею массой, при всяком удобном случае показывает готовность поддержать всеми силами дело своих предков".
Желябов задумался. Я понимал, что одним махом он не сможет избавиться от своих нравственных и моральных установок. Но пусть он хорошенько подумает над сказанным мною. Чтобы дать дополнительную пищу для его размышлений, я снова заглянул в листок с еще одной цитатой из брошюры Тихомирова.
- Вот, Андрей, послушайте, что сказал ваш соратник: "Я не отказался от своих идеалов общественной справедливости. Они стали только стройней, ясней. Но я увидел, что насильственные перевороты, бунты, разрушение - это все болезненное создание кризиса, переживаемое Европой, - не только не неизбежно в России, но даже и маловероятно. Это не наша болезнь. У нас это нечто книжное, привитое, порожденное отсутствием русской национальной интеллигенции. Но не придавать ему значение тоже не следует. Конечно, наше революционное движение не имеет силы своротить Россию с исторического пути развития, но оно все-таки очень вредно, замедляя и отчасти искажая это развитие".
Про себя я заметил, что здесь Лев Тихомиров несколько заблуждался - нашлись таки силы, которые сумели своротить Россию с ее исторического пути развития, и доказать, что революцию у нас могут совершить так же просто, как и в Европе. Только с учетом нашего размаха, разрушение от подобного развития событий будет на несколько порядков больше, чем в Европе. Но весь парадокс в том, что после совершения революции, для построения социализма, пришлось вернуться фактически к абсолютной монархии. Круг замкнулся. Стоило ли свергать самодержавие, если оно по сути есть естественная форма правления над огромными российскими просторами? Не знаю, скорее всего, нет.