Другая приятельница, Мод де Мазабран, жеманница, спряталась за мнением своего супруга, одного из капитулов. Он полагал, что его положение и репутация влиятельного человека могут пострадать, если о его присутствии на одном из таких празднеств станет известно в обществе и в высших кругах.
— А где находятся, по-вашему, эти «высшие круги»?
Мод де Мазабран призналась, что ничего не знает об этом, и ее супруг, капитул, без сомнения, знает не больше ее.
Все так изменчиво в нашем королевстве…
Надо ли искать «высшие круги» в окружении слабого монарха — регентша имела репутацию набожной женщины, — или же в окружении дяди короля, Гастона Орлеанского, вечного мятежника и наместника Лангедока?
Хотя, если подумать, все это не имеет никакого отношения к готовящимся празднествам, которые Мод де Мазабран описывала с таким же восторгом, как и Аделаида.
Граф де Пейрак, проходя мимо, застал Анжелику ходящей из угла в угол.
— Вы, кажется, взволнованы? Не тревожьтесь! Все будет хорошо. По традиции дворец Веселой Науки открывает двери всем ценителям чувственных наслаждений, и в эти дни здесь рады видеть только их. Речь идет всего лишь о празднике и беседах о любви.
— До меня дошли слухи, что некоторые считают его собранием посвященных.
Анжелика увидела, как граф удивленно приподнял брови, по-видимому, утверждение его позабавило.
— Посвященные? Что это означает, как вы думаете?
— Я не знаю, — призналась Анжелика, — но… я боюсь за вас!
Глаза графа сверкнули насмешливыми искорками.
— Владыка небесный! Я вас обожаю!.. Прошу вас, беспокойтесь за меня!
Жоффрей точно окутывал ее чувственным огнем.
— Ничего не бойтесь! Вы будете прекрасны. Вы будете королевой праздника. Что до ваших стыдливых подруг…
Граф рассмеялся и пошел прочь, крикнув издали:
— Они придут в масках!
Этот случай напомнил ей первые месяцы пребывания в Лангедоке, когда она держалась с ним более смело и свободно, чем сейчас.
Как бы она хотела вернуть то время легкости и немного головокружительного волнения, которое она испытывала в первые месяцы. Анжелика устремилась в водоворот новой жизни, как если бы она по своей воле выбрала ее. Незаметно Анжелика позволила мужу захватить себя врасплох, очаровать, увлечь своей таинственностью, выражением жгучих глаз и тем, что сулил его взор, когда Жоффрей смотрел на нее и их взгляды встречались.
Анжелика снова чувствовала себя во власти его обаяния. Смогла бы она противиться ему, если бы мужа не было рядом?
* * *
А теперь стояла пустынная ночь.
И он там, наверху.
Одинокий и сильный.
Анжелика догадывалась, что в эту минуту Жоффрей де Пейрак исследует невидимые миры, проникает сквозь пространство в мир волнующих открытий, на которые отваживались немногие. Он манил ее за собой, притягивал, как луч света, и она шла к нему, словно ее вела золотая нить Ариадны, — отныне она была его пленницей.