В этом темном силуэте теперь заключалась ее судьба.
Он был ее мужем. Анжелика без труда различила его голос среди других, и ей показалось, что сейчас в нем звучит радость.
Граф де Пейрак попросил тишины и добавил, что должен сказать нечто важное.
Он заговорил о винах, и Анжелика поняла, что муж улыбается. Дрожь изумления и радости охватила гостей, которые, проявив поначалу почтительное внимание к его речам, успокоились, узнав одну из излюбленных тем для разговора. Пока пажи и виночерпии обходили стол, граф первым делом напомнил, как важно, но почти невозможно сочетать вино и трюфели. Они наделены редким тонким вкусом и ароматом, столь же неуловимым, сколь пряным и незабываемым, но их изысканность плохо сочетается с чересчур терпкими и возбуждающими напитками… И все же!.. Не требует ли насыщенный и душистый аромат тушеных трюфелей из Перигора, которые вскоре подадут к столу, дополнить его ароматом крепкого Гран Крю?[25] Быть может, лучше рискнуть, чем выбором слишком скромным лишить остроты изысканное блюдо?..
«Снова трюфели!» — думала Анжелика, слегка опьяненная первым бокалом.
— А разве я не говорил вам об этом? — прошептал Бернар д’Андижос. — Помните вашу свадьбу… «нашу» свадьбу в вашем поместье в Пуату и ваше пренебрежение этим изысканным блюдом? Сегодня вы его попробуете!..
Было высказано несколько мнений, но в конце концов выбор вина предоставили хозяину дома.
Шепот удовлетворения, как порыв ветра над морем, приветствовал названное им вино. Посыпались одобрения и комментарии, о нем говорили с теплотой, почтительностью и воодушевлением, ведь оно было из Руссильона, соседней дружественной провинции, вина которой ценились не хуже неизменных гасконских и бургундских, бесподобных, но претенциозных. Названный графом сорт произрастал на маленьком винограднике, узкой полоской нависшем над сверкающим голубым морем, недалеко от Порт — Вендрес, бывшим «портом Венеры», куда галеры заходили укрыться от буйного северного ветра трамонтаны[26].
Граф назвал баньюльс[27].
Это было густое, сладкое, согревающее вино, поданное к эстуфаду[28].
«Великолепное вино!» — расхваливали его гости. Его надо было пить почти теплым, из первого, самого простого бокала в форме широкого и сильно закругленного кубка, который позволяет вину «дышать», раскрывая глубокие слои букета, и в котором искушенный ценитель сразу распознает божественный аромат с нотками ежевики и смородинового листа.
Один из соседей Анжелики по столу, Беранжер де Майорк, был особенно воодушевлен выбором.
— Речь идет о моей родине, о Каталонии. Я каталонец.