— У меня есть стрелы, с которыми индейцы охотятся на бизонов. Есть также наконечники стрел пигмеев Африки, любая из которых способна убить такое огромное животное, как слон.
— Своими речами вы усугубляете выдвинутое против вас обвинение в том, что вы знаток ядов.
— Ничуть, господин председатель, но мои пояснения клонятся к тому, чтобы показать, что если бы у меня вдруг возникло намерение отправить на тот свет бедняг, которые косо на меня посмотрели, я бы не стал изготавливать для этого столь вульгарные и легко узнаваемые яды, как мышьяк и купорос.
— Тогда зачем же вы их изготавливали?
— В научных целях; кроме того, эти вещества иногда получались в ходе химических экспериментов с минералами.
— Не будем отклоняться от сути разговора. Довольно и того, что вы сами признали свой интерес к ядам и алхимии. Из ваших слов следует, что вы способны убить человека таким образом, что никто не заметит ничего подозрительного и не заподозрит вашего участия в преступлении. Кто даст нам гарантию, что вы уже не совершили чего-либо подобного?
— Такие обвинения требуют доказательств!
— Вас подозревают в двух смертях, случившихся при странных обстоятельствах, и хотя они и не включены в досье обвинения, есть смысл их назвать: во-первых, это смерть племянника монсеньора де Фонтенака, архиепископа Тулузского.
— То есть вызов на дуэль, спровоцированный противником, и сама дуэль при свидетелях нынче считаются колдовством?..
— Месье Пейрак, советую вам переменить свой иронический тон перед судом, который лишь пытается выяснить всю правду. Что до второй смерти, которую вам приписывают, то она могла произойти как вследствие действия одного из ваших неуловимых ядов, так и собственно колдовства. Во всяком случае, вскрыв при свидетелях могилу одной из ваших бывших любовниц, мы нашли на ее трупе этот медальон с вашим поясным портретом. Узнаете ли вы его?
Анжелика увидела, как председатель Массно протянул одному из швейцарских гвардейцев какой-то маленький предмет, а тот показал его графу де Пейраку, по-прежнему стоявшему, опираясь на две трости, перед предназначенной для него скамьей подсудимых.
— Да, я узнаю миниатюру, которую эта бедная впечатлительная барышня велела с меня нарисовать.
— Эта бедная впечатлительная барышня, как вы изволили ее назвать, одна из ваших бесчисленных любовниц, мадемуазель де…
Жоффрей де Пейрак поднял руку в повелительном жесте.
— Будьте милосердны, не оскверняйте прилюдно ее имени, господин председатель. Несчастная мертва!
— Так как зачахла от любовного томления — болезни, причиной которой, как мы начинаем подозревать, явилось ваше колдовство.