— Обвиняемый, — сурово произнес Массно, — я вновь вынужден призвать вас вести себя благопристойно. Помните, что в зале находятся святые женщины, носящие монашеское одеяние и посвятившие свою невинность Богу.
— Господин председатель, замечу, что не я начал это… обсуждение, если я могу его так назвать, предмета столь деликатного… и прелестного.
Снова послышался смех. Дельма сделал замечание, что эту часть допроса следовало бы проводить на латыни, но Фалло де Сансе, впервые за все заседание открывший рот, справедливо возразил, что все присутствующие в этом зале, судейские, священники и монахи понимают латынь, так что судьям удалось бы пощадить лишь уши целомудренных стражников, лучников и воинов с алебардами.
Несколько судей взяли слово, чтобы подвести итоги проведенного допроса.
У Анжелики сложилось впечатление, что хотя обсуждение в целом оказалось весьма запутанным, суть обвинения сводилась к колдовству, обольщению женщин с помощью дьявола и к «власти превращать металлы в настоящее золото» с помощью алхимии и Сатаны.
Она облегченно вздохнула: если обвинение заключается только в сговоре с дьяволом, то у мужа есть шанс вырваться из когтей королевского правосудия.
Адвокат представит суду доказательства того, что в ходе процедуры экзорцизма, которой был подвергнут Жоффрей, в штифт была встроена игла, и тем самым сможет объявить как саму процедуру, так и основанные на ней обвинения несостоятельными.
Наконец, демонстрация старым саксонцем Хауэром перед судом способа, с помощью которого Жоффрей «приумножил свое богатство», возможно, убедит судей.
И тогда Анжелика позволила себе на секунду расслабиться и прикрыла глаза.
Когда Анжелика открыла глаза, ей показалось, что она видит какой-то страшный сон: на кафедре появился монах Беше. Беше принес клятву над распятием, которое ему протянул другой монах.
Затем глухим, прерывистым голосом он принялся рассказывать, как его дьявольским образом обманул великий маг Жоффрей де Пейрак, который при нем получил из расплавленного камня чистое золото, использовав для этого философский камень, привезенный, по-видимому, из Киммерийской Страны Вечной Ночи[47], которую, кстати, граф любезно описал ему как девственную ледяную землю, где день и ночь гремит гром, где дуют страшные ветры, вслед за которыми обрушивается град, а одна из гор беспрерывно извергает на вечные льды раскаленную лаву, но, несмотря на чудовищный жар, льды не тают.
— Вот эта последняя подробность — типичный бред сумасшедшего, — заметил граф де Пейрак.
— Не прерывайте свидетеля, — приказал председатель.